Посетителя выставки «Русский Мюнхен», приблизительно знакомого с положением дел, помнящего, что Русский Мюнхен это, во-первых, школа Ашбе, где учились многие русские живописцы, во-вторых, объединение «Синий всадник», крайне важное для нового искусства в Германии и России, на место ставят сразу при входе и весьма решительно. «Девочкой с персиками» живописца Серова. Оказывается, этот шедевр из Третьяковской галереи украсил однажды Мюнхенский Сецессион. Ясно, что школы Ашбе и «Синего всадника» хватило бы для выставки с избытком -- при соответствующих контактах с западными музеями, хранителями совершенно необходимых для такой выставки шедевров. Но простые и эффектные проекты -- не задача для национальной сокровищницы. Показать ученость решили, включив в экспозицию участников разнообразных мюнхенских выставок -- набор случайный, ни о чем не говорящий. Зато разбивающий цельность проекта при самом начале. К основным темам приходится прорываться сквозь пейзажи Левитана и Серова, портреты Репина и Крамского -- они были в Мюнхене, да-да, очень интересная информация для раздела «наши за границей». Но если дело за тем, чтобы показать все, что связано с этим городом, то можно было бы показать и картины Верещагина, написавшего в Мюнхене главный свой шедевр «Апофеоз войны», и «Римскую оргию» Семирадского -- на тех же основаниях. Или работы автора панорамы «Бородинская битва» Франца Рубо, долго жившего и даже скончавшегося в Мюнхене. Список таких потенциальных экспонентов будет длинен и хорош скорее для книги, чем для выставки.

В главном зале видишь наконец долгожданный «Синий всадник»: Кандинский, Явленский, Веревкина. Произведения в основном хорошо знакомые -- из российских музеев и отечественных частных собраний. Из главной сокровищницы «Синего всадника» в Мюнхене -- Ленбаххауса -- привезли лишь четыре картины. Было бы их двадцать четыре, получилась бы значительная выставка, а так печаль. Но светлая -- многие другие соображения искупает чудесная «Спальная комната на Айнмиллирштрассе» Кандинского с дивной розовой подушкой и сине-зелеными кружками. Знаменитые шедевры Кандинского из собрания Третьяковской галереи, часто путешествующие за рубежами, тоже приятно видеть. А вот Явленский и Веревкина упомянуты совсем наскоро -- в наших собраниях они представлены бедно, а поддержки из-за рубежа не получили. Так что совсем тушуются на фоне Кандинского -- получилось, что он и был «Синий всадник» -- тема выставки будто не предполагает участия знаменитых немецких коллег.

Так же не предполагает она и представления учителей русских художников -- словенца Ашбе и венгра Холлоши. Картины их учеников, развешанные по периферии зала, хоть и не так эффектны, как «Девочка с персиками», все же позволяют кураторам бегло отметить то, что привозили наши из Мюнхена: красивая живопись, изысканные сочетания черного с серым... С шедеврами бедно и в этом разделе -- исключение составляет редкая картина Владимира Бурлюка из Ленбаххауса.

Отечественные музеи уже приучили нас радоваться тому, что дают. Выставки, подобные «100 шедеврам из музея Метрополитен», на которые ночами стояли очереди (и не только потому, что Вашингтон был недосягаем), остались в советском прошлом. Теперь обмен выглядит так -- наши музеи везут шедевры (без оговорок) на Запад и Восток (на коммерческой основе, стыдливо именуемой компенсационной), мы же выискиваем крупицы сокровищ в экспозициях, составленных из своего или более-менее доступного чужого. Прекрасные кураторские идеи развивают по принципу возни с дефицитом, как в дефицитные времена -- из того, что достали. На большем музеи не настаивают -- при сложившемся положении вещей им это совсем не выгодно и даже мешает деньги зарабатывать на национальных, между прочим, сокровищах. Пипл, правда, хавает не очень -- очереди не стоят.

Последняя в череде «немецких» выставок этого замечательного года столкнулась с теми же проблемами, что и ее предшественницы, начиная с самого громкого проекта «Москва--Берлин». Сотрудничество и взаимопонимание -- ключ ко всем международным проектам -- оказываются всякий раз утерянными безвозвратно. Желание дополнить и исправить партнера, помучить его, поставить на место считается чуть не доблестью в наших музеях. Показательно, что большая часть прекрасных «немецких» выставок прошла в Московском Доме фотографии -- самом договороспособном из московских музеев. Только в МДФ приезжие выставки не превращаются в поле битвы, а проходят спокойно, практически без вмешательства принимающей стороны. При осуществлении же проекта в национальных сокровищницах обязательны упреки: в непрофессионализме и напористости, с одной стороны, неподписанных вовремя бумагах, разгильдяйстве -- с другой. С обеих -- пофыркивание и заведенные к небу глаза. Особенно же печальна судьба выставок, таких, как «Русский Мюнхен». Прекрасная и своевременная идея, возникшая вне стен галереи, была реализована без тщания, зато с такими рационализаторскими предложениями, которые угробят любой немецкий механизм.

При посещении выставок все чаще вспоминается анекдот про нового русского, посетившего как-то Эрмитаж: «Чистенько, но бедненько». В то время как другие виды искусства, одновременно способы проведения досуга почтеннейшей публики, устремились к эффектности и зрелищности, выставочная деятельность поражает скромностью необыкновенной. Наша выставочная мода давно уже разошлась с общемировой. У них делают блокбастеры -- так, чтоб очередь стояла. У нас -- нечто научное, задумчивое, как бы интеллигентное. По вкусу попавшегося куратора. Выбор последних зависит не от профессиональных навыков, а вообще неизвестно от чего. Страшно представить себе, что было бы, если б так -- в очередь -- ставили режиссеры в театрах или кино снимали.

Еще страшнее подумать о том, каким был бы завершающийся выставочный год, если бы не немецкие выставки: блокбастер (по затратам) совместного изготовления «Москва--Берлин» и привезенные в «готовом» виде, такие как продолжающиеся «Взгляд из Германии. Шедевры из собрания Дойче-банка» в Музее изобразительных искусств и «Обещание фотографии из собрания DZ банка» в Московском Доме фотографии, и завершившиеся «Тело и другие вещи -- немецкая фотография ХХ века», и выставка молодых фотографов из Германии в том же МДФ. Как ни составляй выставочный рейтинг прошедшего года, они будут первыми. Без немцев придется снова довольствоваться малым. В соответствии с предложением отечественного производителя. А не общественными пожеланиями.