Кажется, издатели специально припрятывают свои главные козыри до конца года, потому что в декабре на прилавках книжных магазинов обнаруживается приблизительно с десяток тузов, к сожалению, из одной и той же потрепанной колоды. Виной тому не только надвигающиеся новогодние торжества, но и растущая популярность книжной ярмарки Non-Fiction. Изначально задуманная организаторами как специализированная ярмарка «нехудожественной литературы», она теперь смело может отказываться от отрицательной частицы в своем названии. С целью представить русской публике свои новые творения в Москву приезжали такие молодежные гуру, как норвежец Эрленд Лу и главный французский денди Фредерик Бегбедер.

Что касается Лу, то его новая книжка «Четыре сказки о Курте» (издательство «Азбука», перевод с норвежского Ольги Дробот), снабженная смешными картинками Кима Юртхея, вполне может проходить по разделу «детская проза». Четыре истории о похождениях веселого водителя трака написаны в характерной для этого норвежца манере «наивного» письма. Вместе со своей семьей Курт совершает кругосветное путешествие на гигантской рыбе, баллотируется в премьер-министры, пылесосит планету, спасает из моря норвежского короля и совершает множество нелепых и благородных поступков. На выходе получаем забавный замес из Антуана де Сент-Экзюпери, Туве Янссон и мультсериала «Как казаки невест выручали, мушкетерам помогали и инопланетян встречали» (главный герой Курт в интерпретации художника Юртхея оказался почему-то обладателем чуба а-ля Тарас Бульба и длинных малоросских усов).

Еще восемь лет назад в «программном» романе «Наивно. Супер» Эрленд Лу сформулировал свою концепцию «инфантильной» литературы: поскольку современный читатель, даже хорошо образованный, вырос в обществе потребления, привык к доступности любого товара и простоте эксплуатации, то писатель просто обязан сделать шаг ему навстречу. Одним словом, литературный текст по консистенции должен приблизиться к легкому «Чудо-творожку», а редкие отсылки к гуманитарным авторитетам сыграть роль «кусочков свежих, натуральных фруктов». Прочесть один роман, написанный в подобной «диетической» манере, даже забавно. Но одной творожной массой сыт не будешь. Впрочем, судя по количеству поклонников, многие «подсаживаются».

Если флегматичный норвежец Лу сознательно отказывается от интеллектуальных претензий, то французский сноб Фредерик Бегбедер, напротив, ищет любой удобный (и неудобный) повод для демонстрации своего авторского «я». Подобные издержки литературного «дендизма» еще можно было терпеть, покуда он выступал в качестве эксперта по «гламурным» вопросам, походя брюзжа о несправедливости современного мироустройства, и заламывал руки по поводу недолговечности земных утех. Его прежние романы были кристальным воплощением «глянцевой» пошлости, за исключением «99 франков», который можно оценить как наглую, но изящную компиляцию.

Его последнее творение Windows on the World (хотите -- переводите буквально, как «Окна в мир», хотите -- копайтесь в нехитрых аналогиях) издатели сопроводили следующей аннотацией: «спустя год после теракта, уничтожившего Всемирный торговый центр в Нью-Йорке, Фредерик Бегбедер мучительно ищет слова, способные выразить невыразимое -- ужас реальности, которая превзошла самые мрачные голливудские фантазии» («Иностранка», перевод с французского Ирины Стаф). За сим следует словесное извержение протяженностью в триста с лишним страниц, предваренное пафосной цитатой из Мерилина Мэнсона: «Задача художника -- погрузиться в самое сердце ада».

Приняв сомнительную аксиому «вредоносного» рокера за руководство к действию, Бегбедер хладнокровно и подробно описывает нью-йоркскую трагедию с точки зрения человека, находящегося в эпицентре событий. Подобный литературный прием, как вы догадываетесь, не новшество. Еще в 80-е годы нобелевская лауреатка Вислава Шимборска описала уличный теракт с точки зрения террориста и жертвы. Первую часть «Окон в мир», начинающуюся со слов: «Эта история необычна тем, что все умрут в одно время и в одном месте. Может, смерть сближает людей?» -- можно оценить просто как плохую, конъюнктурную прозу, упакованную в претенциозную обертку. Здесь Бегбедер выступает в привычном для себя амплуа эдакой суетливой какашки, которая всегда стремится всплыть первой.

Возможно, спустя год после 11 сентября его опус действительно кого-то возмутил и шокировал. Теперь же по отношению к этим событиям набрана достаточная дистанция, допускающая возможность спокойной рефлексии. Более того, вышло достаточно умных монографий и романов, начиная с «Почему люди ненавидят Америку» Сардара и Вин Дэвис и заканчивая веселой антиутопией Уилла Фергюсона «Счастье ТМ». Бегбедер же явно рассчитывал на то, что никакая критика этих событий не возможна (кроме его собственной, разумеется). Иначе ничем невозможно объяснить тот поток глупостей и банальностей, который он обрушивает на читателя во второй части своего опуса, в так называемых авторских комментариях. «С тех пор как я перестал нюхать кокаин, мне повсюду мерещатся белые лилии. Остался ли еще в нью-йоркском воздухе человеческий пепел? Каждый горожанин знает, что в его легких есть частичка Всемирного торгового центра». Зарабатывать дивиденды на модной теме (пусть это будет даже теракт) горазды все, кому не лень, начиная с журналистов, заканчивая политиками. Но подобная претенциозная чушь -- это, на мой взгляд, просто аморально. Может быть, кому-то и интересно, что думает о всемирном терроризме и борьбе со злом «обдолбанный» самовлюбленностью француз, попивающий красное вино и жующий жирную лягушку, но это вовсе не повод печатать его нарциссический бред массовыми тиражами.