«Ежегодно в Австралии исчезают 30 тыс. человек. 90% их находят в течение месяца. Некоторые пропадают навсегда». С этой не внушающей оптимизма статистики начинается фильм дебютанта (исполнившего обязанности режиссера, сценариста и продюсера) Грега Маклина, ставший, безусловно, самым ярким примером австралийского фильма ужасов за долгие годы, а также одним из самых значительных произведений жанра за отчетный период и в мировом масштабе. Если верить вступительным титрам, кино «основано на реальных событиях». Оно не отталкивается от какого-то конкретного факта австралийской криминальной хроники, но скорее суммирует несколько ужасных происшествий, случившихся с туристами на Зеленом континенте за последние несколько лет. В 1996 году некто Айвен Миллет был приговорен к пожизненному заключению за убийство семерых подобранных им на дорогах голосующих путников; в 2003-м Джон Бантинг был признан виновным в смерти 11 своих попутчиков (а его приятель Роберт Вагнер -- еще семерых); наконец, когда «Волчья яма» уже была готова, автомеханик Бредли Мердок был осужден за убийство английского туриста. Подобного рода кровавые казусы вдохновили Маклина на съемки картины, которую при желании можно принять за изощренную акцию «черного пиара» по отношению к австралийским туристическим агентствам. Но гораздо разумнее отнестись к «Волчьей яме» иначе.

...В 1999 году две англичанки, Лиз и Кристи (Кассандра Маграт и Кести Морасси), и их приятель из Сиднея Бен (Натан Филипс) отправляются на купленном по случаю за полторы тысячи рыдване в путешествие по Западной Австралии. Их цель, если судить по исчерканной фломастером карте, -- национальный парк Вольф Крик, кратер 850 миль в ширину и 50 миль в глубину, появившийся после падения на Землю огромного метеорита много тысяч лет назад, второй по величине на планете. Поначалу путешествие протекает вполне мирно (не считать же проблемой грязных аборигенов в придорожном кафе, грубо подшучивающих над девушками), но чем ближе к кратеру, тем больше странностей. В конце концов в машине отказывает аккумулятор, встают наручные часы, а про мобильные телефоны и вовсе стоит промолчать. Тут как нельзя кстати подворачивается местный житель (Джон Джаррат), стоеросовый фермер в широкополой шляпе со смешным выговором, которого постеснялся бы и Данди по прозвищу Крокодил. В темноте и по обкурке туристы было приняли его за инопланетянина, но, право слово, пройдет совсем немного времени, и они всерьез пожалеют, что это и впрямь не был пришелец из другого мира. А пока что местный житель обещает им помочь починить машину и забавляет страшными историями у костра. Ему-то как раз торопиться некуда.

То, что произойдет с путешественниками дальше, под светом огромной полной Луны и потом, на рассвете, лучше увидеть самостоятельно. Впрочем, «лучше» не совсем правильное слово: наглядная демонстрация того, что случилось с троицей, вызывает желание приготовить не только хрестоматийные носовые платки, но и что-нибудь порадикальнее, вроде тех гигиенических мешков, что выдают в самолетах. Но кошмар второй половины фильма, спекшейся в кровавую коросту, не очень-то похож на привычные в последние время натуралистические кошмары, которыми забавляются (временами весьма удачно, а изредка так и вовсе близко к своего рода гениальности) создатели ремейков расчленительной классики 70-х годов («Техасская резня бензопилой», «Рассвет мертвецов», «У холмов есть глаза») или еще более изысканных и отвлеченных вариаций на заданную тему («Поворот не туда», «Изгнанные дьяволом», «Хостел»). В фильме Маклина начисто отсутствует синефильское упоение материалом, которое можно в той или иной степени обнаружить во всех вышеперечисленных опусах. Если практически все создатели современного хоррора могут с чистой совестью подписаться под программным заявлением классика черной фантастики Жана Рэя («Если страх только вызывает дурноту и не оставляет на ваших губах привкус огненного вина и не пробуждает трепета ошеломляющей радости или тревожной благодарности, не открывайте этой черной книги чудес»), то Маклин -- пусть бессознательно -- с ним весьма убедительно спорит. Ни о каком «трепете» или «благодарности», даже «тревожной», речи не идет. Даже когда ближе к концу фильм сворачивает на проторенную вроде дорогу (не обошлось тут и без коллекции маньячных трофеев, признанных показать, что конкретные жертвы далеко не первые на этом смертоносном сафари; есть вполне канонические сцены, в которых главных злодей демонстрирует завидную живучесть; наконец, имеет место открытый финал, дразнящий возможностью гипотетического сиквела), никуда не пропадает привкус того, что данный фильм ужасов имеет мало общего с поточной продукцией. Парадоксальным образом оказывается, что едва ли не более жуткой была первая половина фильма, где на первый взгляд решительно ничего не происходит. Там, где завязывается история взаимоотношений героев (барышни подспудно, на намеках и полутонах, делят своего компаньона), которая почти уже готова была заинтересовать зрителей по-настоящему и которая по определению не может кончиться ничем хорошим. А самая жуткая сцена картины спряталась всего в десяти минутах от вступительных титров. Проснувшись на рассвете на пляже, одна из героинь идет купаться. Осторожно доверяет свое тело бушующим и немыслимо красиво снятым волнам. Потом возвращается обратно. Пока что с ней ничего еще не случилось. Но страшно становится настолько, что последующий пандемониум, в котором с толком и расстановкой будут использованы и огнестрельные приспособления, и колюще-режущие предметы, кажутся детской игрой.