Грузино-российские отношения вновь омрачены. Тбилиси обижен на Россию за вмешательство в политические процессы в Абхазии. Москва заявляет, что из Панкисского ущелья по-прежнему исходит террористическая угроза. Своим взглядом на ситуацию с «Временем новостей» поделилась министр иностранных дел Грузии Саломэ ЗУРАБИШВИЛИ.

-- Вмешательство России в абхазские выборы и то, как вела себя Москва по отношению к Украине, можно рассматривать в одном контексте. Но то, что происходит вокруг Панкиси, совершенно непонятно. Россия не согласилась на продолжение мониторинга ОБСЕ на границе, который проводится уже четыре года, поскольку ситуация нормализовалась, пограничники сотрудничают и ОБСЕ незачем выделять миллионы на мониторинг. А на другой день появляется заявление, что в Панкисском ущелье есть террористы, которые движутся к границе. Видимо, Россия рассчитывает, что, оставшись с нами наедине, она сможет говорить о сотрудничестве, когда ей это будет выгодно, а когда нет -- обвинять нас.

-- Грузия опасается оставаться с Россией с глазу на глаз?

-- Скорее не желает. Ведь действия Москвы по меньшей мере нелогичны. Присутствие миссий ОБСЕ на границе и в Южной Осетии, а также миссии ООН в Абхазии -- гарантия того, что эти проблемы будут рассматриваться на международной арене, а не только Россией. В поисках международной поддержки мы готовы параллельно сотрудничать с Россией по линии тех же пограничников, спецслужб. В разговорах о террористах в Панкиси нет ничего хорошего для Грузии. Но если об этом знали, почему нам вовремя не сообщили, не предупредили о том, как они туда попали?

-- Что может измениться после намеченного на февраль визита в Грузию Сергея Лаврова?

-- Мы рассчитываем задать все эти вопросы, выслушать друг друга. Можно будет искать решения конкретных вопросов -- по визам или по военным базам. Но я лучше воздержусь от прогнозов, потому что несколько таких встреч уже состоялось, но они мало что принесли.

-- Какие у Вас личные отношения с министром иностранных дел России?

-- Достаточно нормальные. С ним можно говорить, обмениваться мыслями. Проблема в том, что мы не видим влияния этих разговоров на российскую политику. Пока нам сложно понять, где и кем это решается.

-- Как обстоит дело с грузинским предложением создать вместо военных баз совместный антитеррористический центр?

-- Это предложение сохраняется. Русские даже говорят, что это их инициатива, значит, по этому вопросу можно найти общий знаменатель. Эксперты должны провести переговоры. Мы ждем встречи секретарей совбезов, чтобы все детально рассмотреть.

-- Грузия заявила, что готовит новые предложения по статусу Абхазии и Южной Осетии. Россия может выступить гарантом для этих автономий, где живет много ее граждан?

-- Какова будет роль России в урегулировании конфликтов, зависит только от нее самой. Если Россия ведет себя не как посредник, а как участник конфликта, поддерживая одну из сторон и вмешиваясь во внутренние дела, она утрачивает возможность сыграть в будущем роль гаранта. В Южной Осетии председателем комитета безопасности назначен сотрудник ФСБ (ранее служивший в Мордовии Анатолий Яровой, имеющий родственников в непризнанной республике, назначен на эту должность в декабре. -- Ред.). С учетом таких примеров роль России как гаранта по меньшей мере сомнительна.

-- Будет затронута грузинская проблематика на февральской встрече президентов США и России?

-- Мы ждем этого. Россия должна знать, что не ей решать грузинские вопросы. Что есть международное сообщество, которое внимательно следит за тем, как ведет себя Москва, например, в Абхазии и Южной Осетии. Что недопустимо предпринимать действия, нарушающие суверенитет Грузии.

-- Грузия активно поддержала США в операции против Ирака. Что будет, если американцы попросят использовать грузинскую территорию против Ирана?

-- Применение силы против Ирана сулит нам большие проблемы. Это наш регион и наш партнер, находящийся непосредственно рядом с нами. Надо продолжать переговоры с Ираном по проблеме ядерного оружия, которые ведутся сегодня, и мы надеемся, что они принесут результаты.

-- Возрастет ли после событий на Украине роль объединения ГУУАМ, включающего Грузию, Украину, Узбекистан, Азербайджан и Молдавию?

-- На лето намечен саммит ГУУАМ. Очень важно, как отнесется к этому стратегическому инструменту сама Украина. Вероятно, роль объединения усилится. В европейской политике появляется новый важный фактор -- демократическая ось Тбилиси--Киев или даже Тбилиси--Киев--Варшава. Это важно и для России, которая должна обдумать появление этих новых факторов.

-- Если говорить откровенно, допускала ли Грузия в своей политике ошибки по отношению к России?

-- Мы не ответственны за то, что диалог не получается. Но мы готовы к нему, поскольку понимаем, что необходимо нормализовать наши отношения.

-- В последнее время российский бизнес добился успехов на грузинском направлении -- покупка «Чиатурмарганца», Объединенного грузинского банка. Поможет ли это улучшить политический климат?

-- Надеюсь. Многие говорят, что грузинская экономика окажется под российским прессом. Но я думаю, что экономическое влияние сильного соседа при обязательном условии прозрачности -- это логично. Это иные инструменты, не те, что использует сейчас Россия. И если это признак того, что Россия принимает и другие правила игры, -- все нормально.