Вчера днем в Махачкале у здания Кумыкского театра прошел митинг кумыкского народа -- третьего по численности этноса Дагестана. Участники митинга обратились к президенту России Дмитрию Медведеву с просьбой учесть этнические интересы кумыков, которые, по их мнению, недостаточно представлены на дагестанском политическом олимпе. В собрании принимали участие от 2 до 3 тыс. человек. Не исключено, что это первый оппозиционный «привет» новому президенту Дагестана Магомедсаламу Магомедову (на снимке), утвержденному в должности на прошлой неделе.

В «квартет» крупнейших этносов Дагестана входят аварцы, даргинцы, кумыки и лезгины. Три первых лица республики -- традиционно аварец, даргинец и кумык. Должность главы республики уже много лет подряд передается от аварцев к даргинцам и обратно. В 2006 году даргинец Магомедали Магомедов уступил этот пост аварцу Муху Алиеву (многонациональный Госсовет, который 12 лет возглавлял г-н Магомедов, был заменен на единоличного президента). Теперь республику вместо него вновь возглавит даргинец -- сын предшественника Муху Алиева, Магомедсалам Магомедов.

Насколько известно, г-н Магомедов-младший пока не определился с главными кадровыми назначениями. Сам «президент-элект» -- даргинец, и спикер Народного собрания Магомед Сулейманов тоже даргинец. Председатель правительства Шамиль Зайналов -- кумык: казалось бы, повод для недовольства должен быть у аварцев, а не у кумыков. Но по республике ходят упорные слухи, что место премьер-министра может достаться аварцу Магомеду Абдуллаеву. Если так, аварцы получат традиционную кадровую компенсацию, а кумыкам остается лишь пост спикера -- почетный, но не такой важный, как место премьера. К тому же формальных оснований для прекращения работы нынешнего спикера нет.

Влиятельнейшим кумыкским политиком считается депутат Государственной думы Хизри Шихсаидов, который долго был премьер-министром во времена, когда даргинец Магомедали Магомедов возглавлял Госсовет, а аварец Муху Алиев был спикером парламента. Сын г-на Шихсаидова Даниял является депутатом Народного собрания (комитет по бюджету, финансам и налогам), а племянник Мурад -- вице-премьер, он возглавляет дагестанский минсельхоз.

Это не единственные кумыки в системе власти Дагестана. Но кумыкское сообщество привыкло участвовать в триаде «глава республики -- спикер -- премьер» и, видимо, не склонно внимать доводам, будто критерием кадровой политики должен быть профессионализм, а не этническая принадлежность.

Идее гражданской гомогенизации Дагестана были подчинены две реформы управления: замена коллективного Госсовета на единоличного президента и переход к избранию Народного собрания по партийным спискам от старой системы точно выверенных одно- или многомандатных округов, по которым в парламент проходило строго определенное количество представителей тех или иных этнических групп. Но практика показывает, что этническая принадлежность остается важнейшим фактором дагестанской политической жизни. И главные группы влияния, которые не определяются только этнической принадлежностью, хотя, как правило, имеют ее в основе, никуда не делись даже после того, как Муху Алиев попытался по возможности включить их все в состав дагестанской «Единой России». И выплавить таким образом общую, неразделенную на кланы политическую элиту. Выборы в Дербенте 11 октября прошлого года, результаты которых отменены судом (беспрецедентный случай для новейшей истории России), показали, с каким ожесточением могут сражаться друг против друга члены «Единой России», принадлежащие к разным группам влияния.

К слову, Хизри Шихсаидов, самый именитый кумык, был среди тех депутатов Госдумы, которые громко требовали от прокуратуры и других высоких федеральных инстанций вмешаться в дербентскую ситуацию, считая, что Муху Алиев и его подчиненные откровенно переборщили в Дербенте с применением административного ресурса и нарушили законодательство о выборах. Таким образом, г-н Шихсаидов примкнул к группе, оппозиционной по отношению к Муху Алиеву. Теперь, казалось бы, кумыки должны радоваться решению Дмитрия Медведева о замене президента Дагестана. Однако замена в ее нынешнем виде устраивает в Дагестане не всех, и даже удивительно, что первый недовольный возглас в виде митинга в Махачкале раздался с кумыкской стороны.

К 2006 году у Магомедали Магомедова появилась жесткая и активная оппозиция в лице молодых аварских политиков, считавших, что даргинский политический «патриарх» засиделся в должности и рулить пора аварцам -- самому большому этносу. Ключевыми персонами аварской оппозиции были мэр Хасавюрта Сайгидпаша Умаханов и глава Кизлярского района Сайгид Муртазалиев, а также депутат Госдумы, тогдашний хозяин дагестанской «дочки» «Роснефти» Гаджи Махачев. Поскольку и Кизляр, и Хасавюрт лежат к северу от Махачкалы, эту группу по аналогии с бывшей на слуху войной в Афганистане назвали «северным альянсом». Оппоненты «альянса» не раз намекали, что корни его уходят в одну из влиятельных дагестанских ОПГ, но это не мешало молодым политикам храбро атаковать Магомедали Магомедова, попутно занимаясь разными видами бизнеса, в частности охраной нефтепровода, проходящего через территорию Дагестана в Чечню. На этой почве «северяне» подружились и с чеченским соседом -- набиравшим тогда силу Рамзаном Кадыровым.

В 2006 году «альянс» выдвинул своего кандидата в президенты -- главу дагестанского отделения казначейства Сайгидгусейна Магомедова. Но выбор Владимира Путина пал на Муху Алиева. Г-н Алиев был тоже аварцем, и его назначение выбило из-под аварского альянса основной повод для протеста. Мэр Хасавюрта Сайгидпаша Умаханов, который к тому времени как раз разругался с Рамзаном Кадыровым и лишился доли в деле охраны нефтепровода, решил поддержать Муху Алиева. Считается, что министр внутренних дел Али Магомедов, назначенный после убийства в прошлом году Адильгерея Магомедтагирова, получил свою должность при поддержке со стороны г-на Умаханова, который таким образом беспрецедентно расширил свое влияние и стал важнейшей «опорой режима» -- примерно такой, какой до своей гибели был Адильгерей Магомедтагиров. Очевидно, что уход Муху Алиева не обрадовал хасавюртовского мэра и уже привел к существенному изменению его статуса. Влияние Хасавюрта на дагестанскую политику остается достаточно мощным, чтобы быть потенциальной проблемой для нового президента.

Правда, «альянса» больше нет. Друзья Рамзана Кадырова Сайгид Муртазалиев и Гаджи Махачев приветствовали назначение Магомедсалама Магомедова -- вместе с рядом других политиков в Дагестане и Москве. Если проанализировать «карту» дагестанских групп влияния, выяснится, что у Магомедсалама Магомедова очень неплохие стартовые условия. Они обеспечены, с одной стороны, его семьей, сохранившей огромные связи, возможности и социальный вес со времен работы его отца председателем Госсовета. А с другой -- близкими взаимоотношениями с известнейшим предпринимателем дагестанского происхождения Сулейманом Керимовым.

Сулейман Керимов, один из богатейших людей в России, дружит с Михаилом Прохоровым, который в свою очередь находится в прекрасных отношениях с новым полпредом главы государства в Северо-Кавказском федеральном округе Александром Хлопониным. У г-на Керимова не сложились отношения с прежним главой Дагестана, и в республике считают, что он поддерживал как минимум одного кандидата в преемники из списка, приготовленного «Единой Россией», -- Магомедсалама Магомедова. Возможно, лоббистские ресурсы Сулеймана Керимова были направлены также на поддержку знакомого Дмитрия Медведева по аспирантуре Магомеда Абдуллаева и «казначея» Сайгидгусейна Магомедова, который, вероятно, сохранил близкие отношения с частью аварского «альянса», «прислонившейся» после 2006 года не к Муху Алиеву, а к г-ну Керимову. Сам г-н Керимов, будучи этническим лезгином, имеет в своем ближайшем окружении множество аварцев. В их числе иногда называют Сайгида Муртазалиева, которого еще год назад многие считали дагестанским «аналогом» Рамзана Кадырова и вероятным кандидатом в президенты Дагестана.

Теперь, после того как имя президента республики известно, интерес Сулеймана Керимова обеспечит не только возможные дополнительные вложения в экономику, но и лояльность сразу нескольких ориентированных на него дагестанских центров силы. Среди них, во-первых, значительная часть дагестанской предпринимательской элиты в Москве. Во-вторых, часть аварцев, включая Сайгида Муртазалиева в Дагестане и нескольких депутатов Государственной думы в Москве. В-третьих, Южный Дагестан, где доминируют лезгины, естественно, склонные видеть в Сулеймане Керимове свой гигантский этнический ресурс.

Поддержку Южного Дагестана, который был проблемой для Муху Алиева в течение всего его президентства, а особенно в связи с прошлогодними выборами в Дербенте, Магомедсалам Магомедов уже получил. Выходит внушительный ряд -- с учетом собственных ресурсов семьи Магомедсалама Магомедова.

«За скобками» кроме Хасавюрта пока мэрия Махачкалы, бессменный хозяин которой Саид Амиров четыре года считал себя главным выразителем даргинских интересов. Он явно был обижен, что его фамилия не попала даже в список кандидатов в президенты и ревниво относится к назначению Магомедсалама Магомедова, хотя и хвалит его публично. Как выяснилось вчера, насторожились и кумыки.

Правда, пока нет предпосылок, чтобы недовольные группы слились в единую оппозицию. К примеру, кумыки, которые вместе с аварцами и чеченцами образуют население Хасавюрта, с прошлого года в очень непростых отношениях с семьей мэра города, близкий родственник которого был убит в результате аваро-кумыкского конфликта. А Саид Амиров, который и при Магомедали Магомедове стремился играть самостоятельную роль в дагестанской политике, скорее всего не станет обострять отношения с его сыном, чтобы не потерять то, что имеет. Хотя считается, что г-н Амиров оказывает влияние на Хизри Шихсаидова, соплеменники которого митинговали вчера в Махачкале. Позиции самого мэра Махачкалы все еще сильны -- особенно после гибели в прошлом году министра внутренних дел Дагестана Адильгерея Магомедтагирова, с которым Саид Амиров много лет вел необъявленную, но жесточайшую войну.

Новому президенту Дагестана придется постараться убедить всех, что оснований для войны за влияние нет, и обратиться к опыту отца, признанного мастера «сдержек и противовесов». В противном случае его президентство окажется ничуть не менее проблематичным, чем президентство Муху Алиева, которому, кажется, больше импонировал принцип равноудаленности, чем идея мощной коалиции кланов. Даже те, кто входит в коалицию, поддерживающую сейчас нового президента, в любую секунду способны «показать зубы» -- достаточно поподробнее вчитаться в их биографии. А ведь кроме всего этого многообразия, считающегося в Дагестане абсолютно нормальной легальной политикой, есть еще и боевики.