Германский концерн E.ON стремится к сочетанию различных источников энергии, обеспечивающему продвижение вперед в деле охраны климата при оптимальном профиле риска в вопросах энергобезопасности. Согласно собственной стратегии E.ON до 2030 года намерен сократить на 50% выбросы углекислого газа по сравнению с уровнем 1990 года. При этом к 2030 году на предприятии должен установиться баланс, при котором более половины источников энергии не будет сопровождаться выбросами углекислого газа (благодаря ядерной энергии, использованию угля с улавливанием углекислого газа и возобновляемым энергиям), а другая половина будет складываться из высокоэффективных угольных и газовых электростанций с пониженным уровнем эмиссии. О роли, которую в концерне E.ON играют возобновляемые источники энергии, и вкладе предприятия в процесс охраны климата рассказывает председатель правления компании E.ON Climate & Renewables Франк МАСТИО.

-- Какие ожидания вы связываете с конференцией ООН по климату в Копенгагене? Считаете ли вы, что процесс охраны климата переживает кризис?

-- Нет, так я не считаю. Дело в том, что нынешние дискуссии по поводу климата впервые приобрели действительно глобальный масштаб, сообща придерживаться которого хотят и должны все государства. То, что некоторые конкретные запланированные цели могут быть не достигнуты, не должно нас ни удивлять, ни беспокоить. Ведь мы мыслим в пределах довольно долгосрочной перспективы. Впрочем, тем важнее начинать действовать как можно раньше, чтобы свести к минимуму последствия от ущерба, нанесенного климату, и не допустить роста его «цены». С другой стороны, глобальный финансовый кризис встряхнул людей и временно отвлек от вопросов климата. Но дискуссиям по климату на фоне размаха этого кризиса удалось сохранить свое значение. Поэтому не следует слишком пессимистично смотреть на Копенгаген.

-- Как будет развиваться, на ваш взгляд, процесс торговли квотами на выбросы углекислого газа?

-- То, что система торговли квотами должна быть сохранена и в новом международном соглашении на период после 2010 года, является бесспорным. Как сложатся детали, покажет предстоящий саммит. Между тем в этом направлении наметилось активное движение. Достаточно сказать, что, например, в США идет законотворческая работа в отношении климата. Правда, странам приходится бороться параллельно также и с иными проблемами. В тех же США политическую повестку дня в большей степени сегодня определяет реформа здравоохранения.

-- Как вы смотрите на то, что задерживается принятие конкретных условий для проектов в рамках «Механизмов чистого развития» и «Проектов совместного осуществления»?

-- В текущем году наш концерн в существенно большей степени сфокусировал свое внимание на этой тематике. Мы создали команду экспертов и теперь ориентируемся не только на приобретение сертификатов по охране климата, но и на разработку собственных проектов. Проекты в рамках «Механизмов чистого развития» и «Проектов совместного осуществления» либо в нынешней, либо в видоизмененной форме сохранятся и после 2012 года. В этом я убежден.

-- В чем главное содержание проектов по охране климата, которые осуществляет E.ON?

-- Одним из главных регионов на этом направлении для нас в настоящее время является Юго-Восточная Азия. Так, в этом году мы запустили совместный проект в рамках «Механизмов чистого развития» с китайским предприятием Dongjiang Environmental, специализирующимся на вопросах экологии, по улавливанию метана из свалок мусора. Другим регионом с большим потенциалом является Россия. Здесь мы сооружаем новые газовые электростанции, уровень эмиссии которых существенно ниже среднего совокупного показателя российских электростанций. Поэтому данная работа считается частью «Проектов совместного осуществления».

-- Как выглядит в настоящее время в E.ON ситуация с выбросами углекислого газа?

-- В 2008 году в Европейском союзе на E.ON пришлось около 100 млн тонн эмиссии углекислого газа. На 2008--2012 годы наша квота составляет около 70 млн тонн в год. Таким образом, чтобы закрыть эту брешь, мы покупаем квотные сертификаты на рынке. Эту работу для всего концерна E.ON осуществляет централизованным образом подразделение E.ON Energy Trading. В последующие годы к этому добавятся сертификаты из наших собственных проектов по охране климата.

-- Как вы сами определяете, в чем специфические отличия E.ON Climat & Renewables от других энергетических предприятий, которые также делают ставку на возобновляемые источники энергии?

-- Чтобы иметь возможность пользоваться возобновляемыми энергиями в том объеме и с теми затратами, которые будут соответствовать их значению в наборе энергий будущего, этот сектор должен довольно быстро совершить переход от «бутика», на положении которого он все еще во многом пребывает, к индустриальным методам. Этот лозунг мы в E.ON объявили стратегическим и последовательно движемся по этому пути как никакое другое предприятие отрасли. Эта логика определяет каждый наш шаг по цепочке создания стоимости -- будь то вопрос масштабов и оборудования ветропарков или профессиональные особенности сооружения объектов, их эксплуатации и технического обслуживания. «Индустриальным» можно назвать наш стремительный рост. Так, за последние три года мы смогли удвоить средний размер каждого из наших ветропарков. За последние два года наши производственные мощности выросли в шесть раз. Например, в 2008 году за каждые десять часов мы сооружали ветряную турбину, и это все на фоне нашего широкого международного присутствия. Мы всегда делаем ставку на возобновляемые источники энергии там, где в пользу использования данной технологии говорят физические и климатические условия. Это относится к использованию энергии солнца в Южной Европе и в будущем пустыне Северной Африки или, например, строительству ветропарков в богатых ветрами северо-западных регионах Европы. Важными при этом остаются и прочие рамочные условия, позволяющие быстро запускать и реализовывать проекты в условиях экономически приемлемых правил.

-- Насколько реальной вы считаете целевую установку по производству в Германии до 2030 года 25 гигаватт электроэнергии путем использования ветряных турбин?

-- Количественные прикидки на такой продолжительный срок времени являются, конечно, делом сложным. В целом же следует учесть, что в Германии реализовывать проекты офшорных ветропарков существенно сложнее, чем в большинстве других стран. В Германии ветровые турбины должны сооружаться на большом расстоянии от берега и на большой глубине -- таковы требования природоохранных ведомств, индустрии туризма, а также не в последнюю очередь самих жителей прибрежных районов. Эти условия в полной мере соблюдены в ветропарке Alpha Ventus в германской части Северного моря, который мы сооружаем вместе с другими партнерами. И в этом смысле считаем данный проект первопроходческим. При этом мы опираемся на опыт, накопленный в строительстве многих офшорных ветропарков, которые мы уже соорудили в близкой прибрежной зоне в Великобритании и Дании. Там, как мы говорим, мы заплатили много «ученических денег», что теперь идет нам на пользу в реализации схожих проектов в Германии. Мы теперь в состоянии хорошо взвесить, что необходимо для того, чтобы надежно возвести офшорный ветропарк, и соблюсти при этом требования бюджета, времени и планирования.

-- В настоящее время концерн генерирует около 3 гигаватт электроэнергии почти исключительно на основе использования энергии ветра. Как дела обстоят с солнцем?

-- К солнцу у нас отношение особое -- потенциал у солнечной энергии многократно выше, чем у любой другой технологии. Мы проходим многообещающий опытно-экспериментальный период в сфере фотовольтаики и солнечной термии, связанный с удешевлением использования этих технологий. Совместно с немецким предприятием Malibu мы освоили изготовление собственных модулей, во Франции соорудили «солнечную ферму». Мы также являемся соучредителем фонда Desertec, стремящегося к революционным переменам в использовании возобновляемых энергий.

-- Какова должна быть доля солнца в «коктейле» возобновляемых энергий?

-- В энергию ветра мы, как и прежде, намерены активно инвестировать. Из 8 млрд евро, выделенных концерном на развитие возобновляемых энергий до 2011 года, 89% направляются в энергию ветра. Солнечная энергия является следующим после ветра направлением, на которое делает ставку концерн. Удельный вес солнечной энергии будет неуклонно расти год от года. В зависимости от итогов опытно-экспериментального периода мы в скором времени примем решение, развитию каких технологий должен быть отдан приоритет. Что касается солнечной энергии, здесь мы намерены опираться на две технологии. Потому что как у фотовольтаики, так и у солнцетермических электростанций в определенных регионах могут быть соответственно свои минусы и плюсы.

-- Если сопротивление использованию угля в Германии еще больше усилится, будет ли ваше направление деятельности в концерне развиваться более ускоренными темпами?

-- Масштаб роста возобновляемых энергий в концерне ясно определен. До 2030 года удельный вес возобновляемых энергий в нашем производстве мы хотим увеличить с нынешних 13 до 36%. С учетом одновременного роста совокупного производства энергии это станет весьма значительным ростом. Сегодня каждый четвертый евро при производстве электроэнергии мы тратим в секторе возобновляемых источников. В данном случае мы сознательно пошли на то, что перемена в нашем портфеле производства энергии является переходным процессом, в ходе реализации которого в течение определенного времени должны развиться определенные технологии. Но и другие технологии не смогут исчезнуть просто так, иначе будет невозможно покрывать потребности в энергии со стороны глобально растущего населения. Поэтому нам и в будущем потребуются современные угольные электростанции, на которых уровень эмиссии углекислого газа будет существенно ниже нынешнего.

«Проекты совместного осуществления» и «Механизмы чистого развития» наряду с торговлей квотами на эмиссию парниковых газов являются предусмотренными Киотским протоколом т.н. механизмами гибкости. Условия осуществления таких проектов по сокращению выбросов парниковых газов предполагают, что полностью или частично они могут быть профинансированы за счет инвестиций из другой страны.