Название фестиваля -- Doc Point -- переводится и как «место встречи документалистов» и как «смысл документа». Фестиваль действительно является одной из самых заметных «точек» для встреч кинодокументалистов, хотя существует недолго -- с начала XXI столетия. По традиции на пост директора оргкомитет приглашает одного из практикующих финских документалистов -- через несколько лет тот сдает дело коллеге. Doc Point принципиально отказывается от конкурса (то есть вручения призов) -- его цель обозначить актуальные темы и авторские решения. Эрко Лутинен, нынешний руководитель фестиваля, в этом году с основанием замечает: «Самое интересное -- наблюдать за тем, насколько режиссеры и их герои честны в своих мотивациях и целях...»

Самым радикальным проектом фестиваля видится фильм иранского режиссера Мохаммеда Ширвани «Семь слепых женщин-фильммейкеров». Замысел возник у Ширвани после того, как он сам пережил нечто вроде «истерической» слепоты -- однажды утром проснулся незрячим. «Первая мысль была бессмысленной и глупой -- как же я теперь буду пользоваться видеокамерой, а я же еще не снял свой лучший фильм...» Потом режиссер прозрел и предложил нескольким женщинам, ослепшим при разных обстоятельствах, взять в руки видеокамеры. Семеро согласились.

Они снимают повседневность. Готовка на кухне; занятия музыкой; скандал между пациенткой, ее семьей и врачом, обвиненным в неправильном лечении, результатом чего и стала потеря зрения; споры с родственниками; снова мелкие домашние хлопоты... Есть съемки совсем случайные, а есть завораживающие -- и тем, сколь грамотно построена «картинка», и тем, что в ней нет и тени навязчивой образности. Как написал бы Ролан Барт, «изображение без печати судьбы».

Шлягером фестиваля Doc Point должно назвать меланхоличную комедию «Гостиная всей страны» (режиссер Юкка Каркэйнен). Обитатели больших апартаментов и маленьких квартир, расположенных в разных концах Финляндии, сидят в своих гостиных, выпивают с друзьями, занимаются на тренажерах, смотрят в окно или в потолок, привычно скандалят с близкими. «Камера становится частью меблировки, она безмятежно стоит между грязной посудой и ненужными вещами», -- утверждает режиссер. Рефлексия на тему «горячих финских парней» смотрится как сеанс национального самоанализа, нелицеприятного, но отважного. Прекрасный пример для подражания.

Лучший, на мой вкус, фильм фестиваля -- работа поляка Марцина Кошалки «Пока болит» (входит в телевизионный проект «Декалог... После декалога»). Нам представлен семейный скандал в концертном исполнении: пятидесятитрехлетний психотерапевт и его мама, дама лет восьмидесяти с большими амбициями. Сын пытается объяснить (которое десятилетие подряд), что ребенок всегда был для матушки не даром Господним, а инструментом самоутверждения. Мать (те же десятки лет) обвиняет сына в словоблудии.

Российским художникам на Doc Point, как и прежде, уютно. «Представление» Сергея Лозницы, киноколлаж из советского агитационного киноматериала, стало прекрасным парафразом к небольшой ретроспективе «Кеккословакия -- иллюзорные берега», в которой были собраны пропагандистские шедевры периода правления восьмого финского президента Урхо Калева Кекконена.

Тема художественной гигантомании была продолжена в фильме Александра Маркова и Ника Теплова о художнике-абстракционисте -- «Борис Кощелохов -- два пути». Кощелохов не может похвастаться размахом визуальных ухищрений в период тоталитаризма и стагнации, но все-таки своей мятежной геометрией предполагает заполнить пространство стен в пять тысяч квадратных метров.

Широкими мазками рисует современную действительность Виталий Манский в своей уже знаменитой, кочующей по фестивалям, «Девственности». Фильм о девушках, по разным причинам торгующих своим нехитрым телесным «неприкосновенным запасом», как обычно, вызывает удивление у западных зрителей. Для них вопрос дефлорации связан с физиологическими буднями, для режиссера же процесс продажи и покупки девственности -- метафора «рыночных» отношений, сложившихся в новой России.

С фильмом о русском оркестре, который репетирует в Екатеринбурге «Евгения Онегина», но не Чайковского, а Прокофьева, в Хельсинки приезжал Ричард Лекокк, пожалуй, самый почтенный классик мировой документалистики. Ему девяносто два года. Работать начал в середине 1930-х, снимал Джона Кеннеди «ручной» камерой, стал одним из отцов-основателей «синема-верите». Мэтр поведал аудитории, что кино- или видеокамеру следует трактовать как скрипку. И повторил то, что говорил еще в 1950-х: «Пошлите к черту штатив и операторскую тележку! Ищите образы, которые будут развиваться на экране сами по себе! Правда в спонтанности...» Последняя реплика объясняет, к чему фестиваль пытается призвать режиссеров.