Журналист Николай Сванидзе заканчивает работу над книгой о Дмитрии Медведеве. Она выйдет в издательстве «Амфора» в конце мая. Вчера отрывки из книги были опубликованы на официальном сайте избранного президента России.

Уже очевидно, что книга г-на Сванидзе не имеет предвыборного подтекста (выборы прошли) и не будет традиционной официальной биографией. И этим, кстати, будет отличаться от вышедшей восемь лет назад биографии второго президента России «От первого лица. Разговоры с Владимиром Путиным». Как рассказал Интерфаксу сам журналист, который работает над книгой в соавторстве с супругой Мариной, «издание условно состоит из трех частей»: беседы с Дмитрием Медведевым, впечатления его коллег и близких людей, а также впечатления и рассуждения самих авторов. Последнее обстоятельство и говорит о том, что перед авторами стоит задача не просто описать жизненный путь, воззрения и характер нового президента, но и показать свое к ним отношение, свой взгляд на них в привычном г-ну Сванидзе историческом контексте. Наблюдения автора очень интересны. Так, он отмечает, что Медведев не только «первый президент, который по происхождению интеллигент не в первом поколении», но и первый после Косыгина руководитель с опытом бизнеса (советский премьер имел такой опыт во время нэпа). Что же до задач г-на Медведева, то Николай Сванидзе говорит так: «Мне кажется, он сам заинтересован в том, чтобы в какой-то степени выговориться, сформулировать свои подходы к тем или иным вещам».

В опубликованных вчера отрывках Медведев «выговаривается» по разным вопросам -- о взаимодействии с Путиным, о российском правовом нигилизме, о том, есть ли специфика у российской демократии, о праве частной собственности. Многое из этого не раз было сказано им за время предвыборной кампании (те, кто следил за Медведевым и до «гонки преемников», скажут, что он говорил это «всегда»), но звучит все равно актуально и свежо. Хотя бы просто потому, что через считанные недели этот человек станет президентом великой страны и при переходе в это качество все его слова обретут особый смысл.

Сванидзе и начинает разговор с вопроса о том, что для Медведева «великая Россия». И если Путин с самого начала выглядел президентом-технократом, то Медведев, похоже, технократ вдвойне. «Страна, имеющая 1000-летнюю историю, занимающая шестую часть суши, не может не быть великой по определению. И в прямом, и в переносном смысле этого слова», -- говорит он. И тут же добавляет, что «нельзя упиваться» этим величием. Более того, измеряет «величие» по самой что ни на есть прикладной шкале: «Управлять такой страной, как Россия, всегда будет сложнее, чем другими странами. Даже при переходе на самые современные технологии. Мы понимаем, что даже при наличии цифровой связи, глобальной коммуникационной среды ряд решений придется исполнять физически -- ногами, грузовиками, самолетами, ехать по нашим трудным дорогам. И понятно, какое значение в нашей стране имеет инфраструктура».

Под прослушивание виниловых записей группы Deep Purple разговор заходит о том, как прижилось в России понятие частной собственности. Дмитрий Медведев неожиданно предлагает «возродить общественную дискуссию на эту тему». Он прослеживает эволюцию частной собственности до и после советской власти («Медведев очевидно историчен», -- отмечает Сванидзе) и приходит к выводу о том, что понимание природы частной собственности, уважение к ней еще предстоит сформировать.

«Начиная с 90-х годов частная собственность оказалась заложником жестких реформ, революционных преобразований, которые шли в экономике. Той приватизации, которая происходила в стране и которая для подавляющего большинства наших людей оставила осадок чудовищной несправедливости. К сожалению, это отразилось на отношении к частной собственности. Потому что для многих людей частная собственность и результаты приватизации совпали. У многих людей возникло ощущение, что у них что-то украли. И эмоциональные последствия этих событий нам придется преодолевать еще не один год. Тем не менее частная собственность -- крайне важная конструкция. Она относится к фундаментальному набору прав человека. Если мы не научимся ее уважать и защищать, как это делают во всем мире, мы так и будем пребывать в отсталости и запустении», -- говорит Медведев. И чуть дальше: «...сейчас, когда мы избрали в качестве модели рыночную экономику, мы должны добиться того, чтобы частная собственность пользовалась беспрекословным уважением и защитой».

Обращает на себя внимание тот факт, что Медведев не призывает «исправлять ошибки приватизации» (как известно, таким лозунгом обычно маскируют попытки передела собственности), а говорит о преодолении эмоциональных последствий.

Вообще Дмитрий Медведев, которого миллионы людей видят на телеэкране, не кажется особенно эмоциональным человеком. Юрист, правовед... «Сухарь»? Николай Сванидзе приводит слова Ильи Елисеева -- однокурсника избранного президента: «Меня что убивает, когда я смотрю его выступления по телевизору, слушаю, что о нем другие говорят или пишут... У него есть одна исключительная черта -- была и есть до сих пор -- он вообще один из самых остроумных людей, каких я в своей жизни встречал. Но при условии, что это достаточно тесный коллектив, узкая группа людей, которые его хорошо знают. Если это общение не формальное. Вот хочу сказать, что за словом в карман он не полезет. А поскольку эрудиция дай боже, то попасть к нему на язычок в качестве объекта насмешек -- это беда. Всегда очень гротескно. Он в компании, в тесной, где он себя чувствует свободно, если не тамада в плане тостов и организации собственно застолья, то в плане разговора это, безусловно, центр, это душа компании». Кстати, журналисты, которые достаточно близко общались с Медведевым во время многочисленных поездок по стране, могли и сами убедиться: действительно, за словом в карман не лезет, и попасть на язычок новому президенту действительно беда.

Академик Георгий Толстой, много лет преподающий на юрфаке питерского университета, не помнит Медведева-студента, но помнит Медведева-аспиранта: «Я сразу же отметил в нем отсутствие приверженности какому-либо конформизму». А Илья Елисеев вспоминает непосредственное этому подтверждение. «Во время одной из достаточно типичных кафедральных посиделок он поднял тост. Я чуть не поперхнулся. Это конец 80-х годов. ...Ну, там, за здоровье диссертанта, пожелание творческих успехов, все такое. Встает Д.А. в конце, когда все основные фигуранты защиты свое отговорили. Ну и тут он дает тост, значит: «За возрождение частного права в России!» То, что с ним чокнулись и выпили, я отношу только за счет того, что люди были уже прилично под градусом, -- говорит Елисеев. -- Частное право -- это те области права, прежде всего гражданское, трудовое, которые защищают интересы человека в противовес государству. Интересы общества, но не государства. Во-первых, у нас не было такого понятия. Во-вторых, тогдашняя доктрина, все книги, по которым мы учились, жестко стояли на формулировке Ленина: никакого частного права для нас не существует. Для нас -- все государственное. Реально тот тост, в общем-то, крамолой был. Конечно, в 88--89-м за это не посадили бы, наверное, и с факультета бы не исключили, но на защите запросто могли бы зарубить».

Медведева не исключили и не «зарубили». «Я не помню уж точно реакцию, но мне показалось, что не то чтобы пауза неловкая была, но как-то попытались разговорами заполнить. Попытались как-то мимо проехать, особенно не акцентируя внимание», -- рассказывает Елисеев финал той истории. Он полагает, что «базовые ценности» Медведева не изменились. Однако изменилось другое. Теперь для Дмитрия Медведева будет важно добиваться, чтобы чиновники не пытались «проехать мимо» его слов.