Спустя 15 лет после завершения советской эпохи оказалось, что страна так и не смогла распрощаться с одним из явлений, ее характеризующих, -- воровством с предприятий. Более того, современные несуны стали куда более изощренными, а объемы воровства увеличились. Воруют уже в промышленных масштабах, причем не только в госпредприятиях, но и в частных компаниях. Нечисты на руку зачастую даже высокооплачиваемые менеджеры, наживающиеся, например, за счет липовых затрат на тот или иной проект.

Вчера ответить на вопрос, почему стихия воровства захлестывает Россию, попытались участники дискуссионного клуба «Модернизация России: новый вектор». По оценкам научного руководителя Института проблем глобализации Михаила Делягина, ситуация усугубилась в последние два года. За этот период потери от всех видов воровства (без учета также растущих административных издержек) выросли в два-три раза и составляют сейчас в среднем 5--7% от оборота предприятий. При этом владельцы компаний, страдающих от собственных сотрудников, не знают что делать: воруют и те, кому мало платят, и те, кому платят много. Согласно статистике, которую привел советник председателя Конституционного суда Владимир Овчинский, с 1971 года количество преступлений увеличивалось на 1 млн за каждые десять лет (3/4 всех преступлений -- экономические, в том числе связанные с нарушением прав собственности). А последний раз рост на миллион преступлений был зафиксирован всего за четыре года -- с 2002 по 2006-й. «В науке это называется криминальным взрывом», -- отметил г-н Овчинский.

На взгляд г-на Делягина, основных причин расширения масштабов воровства три. Первая связана с отношением нынешней власти к бизнесу как к «врагу народа». «Если бизнес враг народа, то почему менеджер должен относиться к нему по-другому?» -- ставит риторический вопрос экономист. Вторая причина в том, что из-за медленного развития бизнеса как института у тех же менеджеров мало возможностей для карьерного роста. Поэтому многие из них видят цель не в развитии, а в потреблении. Желание больше иметь и подталкивает менеджера к различного рода махинациям со средствами собственника. Третья причина -- в росте доходов богатых на фоне стагнации доходов бедных, что вызывает у последних протест и желание отомстить.

При этом собственник не спешит обращаться в правоохранительные органы за помощью, поскольку знает, что «помощь» может привести к прямо противоположному результату: собственности у собственника станет еще меньше. Кроме того, нынешнее законодательство об оперативно-розыскной деятельности, полагает г-н Овчинский, не способствует эффективной защите компаний от воровства.

Президент Института энергетической политики Леонид Григорьев уверен, что главная причина и самого воровства, и того, что люди внутренне смирились с этим явлением, в слишком большом неравенстве. По его словам, Россия уже перешла к латиноамериканскому типу неравенства: разрыв между бедными и богатыми если не на уровне Бразилии, то Мексики и Аргентины точно. «В странах, где неравенство меньше, там меньше и воровства и коррупции», -- говорит он. В свою очередь писателю Михаилу Веллеру нынешнее положение дел в стране кажется схожим с ситуацией внутри шайки, занимающейся разбоем, когда ее главари вдруг выказывают недовольство тем, что их подчиненные воруют. «Сегодня во всем мире считается: не пойман -- не вор. Все могут знать, что кто-то ворует всю жизнь. Но пока это не доказано де-юре, де-факто никого не волнует. И воры становятся премьерами», -- сказал он, не уточнив, правда, кого он имеет в виду под вором-премьером.

Единых рекомендаций, как побороть воровство, эксперты не выработали, да и вряд ли ставили такую задачу. Однако всем понятно: чтобы прекратить воровство на микроуровне, то есть на предприятиях, необходимо сначала то же самое сделать на макроуровне -- среди властей предержащих. То есть победить коррупцию. А это, как говорится, совсем другая история...