Четыре года назад выпускница МАХУ уехала из Москвы в Берлин. Она рассудила здраво: Большой колыхался от одного начальства к другому, в Мариинском (куда ее тоже звали после триумфа на Vaganova-prix, где она выступила лучше исконно «вагановских» учениц) традиционно сильна конкуренция среди молодых балерин, там это входит в политику руководства: давать шанс сразу нескольким дебютанткам, далее смотреть, кто лучше справится. А в Берлине правит лучший танцовщик мира Владимир Малахов; «под него» местная власть объединила балетные труппы трех театров -- Unter den Linden, Komische Oper и Deutsche Oper -- в одну, и он стал худруком всего этого немаленького коллектива. И Малахов, заметивший Семионову на выпуске, сразу предлагает ей в своей вотчине балеринские партии; естественно, она едет.

С тех пор за три с половиной сезона она станцевала столько, сколько и не снилось ее ровесницам, оставшимся дома: практически вся классика от «Жизели» до «Баядерки», Бежар, Баланчин, Макмиллан и Крэнко. И вот теперь она вернулась на один вечер, чтобы станцевать «Лебединое озеро» в редакции Юрия Григоровича -- то есть тот спектакль, на который, собственно говоря, и натаскивают привычно к выпуску всех девушек МАХУ, выбивающихся в лидеры. И они потом сто лет подряд считают, что если станцовано все на свете, а вот «Лебединое» -- нет, то жизнь не удалась.

Давно не случалось видеть в Большом такого свободного лебедя. То есть нельзя сказать, что в главном театре страны лебедей нет: есть величественные, есть гордые, есть строгие. А вот такого, чтобы относился к традиции «вечного наследия» не как к Уголовному кодексу, нарушать который и страшно и грешно, а как к материалу для игры, -- нет.

Белый лебедь -- играл. Играл в старинный балет -- чуть обозначал сентиментальность (в момент, когда Семионова прощально наклонилась к вставшему на колено принцу, поза была совершенно «лопаткинская», цитатная), играл в старинный образ жизни балетных. Не вознесенных (заслуженно, конечно же) надменных партийных богинь ХХ века, но жизнерадостных танцовщиц века XIX, кутивших после спектакля с поклонниками. Эта Одетта не страдала -- ничуть. Ей нравилось быть лебедем. Принц (Александр Волчков, неуклюжее молодое дарование, не сумевшее во время вращения удержать девушку даже за талию, -- и, положившись на него, бедолага чуть не упала) ей был любопытен -- и она с удовольствием играла с ним. Вскидывала руки, потягивалась как кошка, заглядывала в глаза. Коллега мне после спектакля сказал, что «на сцене было две Одиллии -- белая и черная». Нет-нет, в ней совсем не было авантюрности, в этой Одетте, и насмешки над принцем не было, а не только привычного надлома -- белый балет лишился драматизма и засиял беззаботной радостью.

Тут надо обязательно сказать про графику Семионовой, про ее пластику. Ее естественный жест -- жест острый, топорщащийся, надломленный. (На выпуске четыре года назад это было не так видно -- ее явно заставляли быть плавной; а сейчас, после баланчинского и макмиллановского опыта - отпустило.) И балерина не стала изображать «лебединые крылья», «гнать волну». Ее Одетта -- вся естественность и жизнь -- была естественна и в ломком своем рисунке. Поразительно, что обычно такая графика работает именно на драматизм роли, усиливает нервное беспокойство, порождаемое дрожащей музыкой; здесь -- нет. Здесь чуть угловатая пластика говорила только о юности, о возможностях, о свободе.

В «черном» акте она была более ожидаемой: на балу в замке ее Одиллия искренне развлекалась. Но не зло: здесь была игра в опытную и чуть равнодушную актрису. Все персонажи -- лишь декорация (даже Шут -- Денис Медведев, единственный, кому удалось привлечь внимание публики к себе фантастической виртуозностью прыжков), а вот с этим неловким мальчиком она сейчас поиграет. И в последней белой сцене тоже не было «высоких» страстей -- лишь стремительно нарастающее недоумение, что жизнь-спектакль заканчивается, и заканчивается не так забавно, как начинался...

Полина Семионова произнесла «священный» текст и полетела по миру дальше. Мнения публики разделились -- от «горячего одобрения» до «ничего особенного». А Большой театр без официального объявления начал программу приглашения чужих звезд в свои спектакли -- 14 марта в «Сне в летнюю ночь» выступит гамбургский премьер Иван Урбан, а 15 апреля в «Лебедином» же -- Диана Вишнева.