Итоги председательства России в «большой восьмерке», главной темой которого была избрана энергетическая безопасность, далеки от триумфа. Хотя формально до конца председательства остается еще месяц, очевидно: Москве не удалось удержать политическую инициативу в энергетической сфере. Случайно или нет, но уходящий год стал годом «энергетической безопасности от России».

Москва постаралась подойти к определению общих угроз и решений в сфере энергетики технологично: сформулировать взаимоприемлемые для поставщиков и потребителей ресурсов идеологические установки, обобщить уже принятые на разных уровнях инициативы, предложить новые меры и механизмы страховки взаимных интересов. Итого: лидеры «восьмерки» подписались под том, что «безопасность предложения» и «безопасность спроса» -- две стороны одной медали, инвестиции необходимо делать во все звенья энергетической цепочки, а обмен активами может быть эффективным инструментом достижения баланса интересов.

Однако на практике вышло, что за важными формулировками, достижению которых было отдано много сил и дипломатических ресурсов, оказалось не слышно главное: опасность для мировых энергетических рынков исходит вовсе не из России. По крайней мере не только из нее. Опасность исходит из политически нестабильных государств и из неэффективных экономик. И тем не менее даже процессы национализации в энергетическом секторе стран Южной Америки не вызвали столько критики, сколько прозвучало за этот год в адрес России. Ведь трудно даже найти на карте Европы страну, чьи политики не высказали бы озабоченности по поводу того, что Россия продолжает отказываться от ратификации Энергетической хартии.

Позиция России оказалась настолько уязвимой, что Польша смогла торпедировать даже важнейшие переговоры между Москвой и Брюсселем по новому стратегическому соглашению. Энергетика в этом будущем документе, очевидно, займет главное место. Хотя справедливости ради стоит отметить, что не загони президент Польши Лех Качиньский в тупик российско-европейские переговоры, они бы довольно быстро зашли туда сами.

В чем же причина того, что председательство в «восьмерке» не сблизило Россию с крупнейшими потребителями ресурсов, а в чем-то и отдалило?

Увы, ответы на поверхности. И лежат они не в сфере системных противоречий, а в ситуациях, когда принимались ошибочные сиюминутные решения. Безусловно, на Запад произвело огромное впечатление новогоднее отключение от газа Украины, сопровождавшееся к тому же телевизионными трансляциями. Еще одним явно ошибочным фактором стало то, что Москва предприняла энергичные меры по защите внутреннего рынка от иностранных инвестиций. Закрывая иностранным компаниям (в том числе и европейским) доступ к разработке крупнейших месторождений нефти и газа в стране, трудно быть услышанными в призывах к наращиванию инвестиций «вообще». При этом Москва не отказалась от своих амбиций выйти и закрепиться на рынках транспортировки и сбыта энергоносителей конечным потребителям в Европе.

В ответ Брюссель, где понимают, что в сфере энергетики ЕС находится в значительной зависимости от России, готовит пакет антимонопольных мер, которые должны резко ограничить права поставщика газа. Об этом глава Еврокомиссии Жозе Мануэл Баррозу официально уведомил российского президента на саммите в Хельсинки 24 ноября. И похоже, это кнут, которым Еврокомиссия собирается щелкать перед носом «Газпрома», если в Москве не вернутся к нормальному диалогу.

Г-н Баррозу после саммита Россия--ЕС заявил, что «формальное решение еще не было принято». «Мы сейчас разрабатываем пакет по энергетике, который будет представлен в январе. Подробности разделения еще не определены. Действительно, такова нынешняя тенденция. Разделение, несомненно, будет предложено энергетическому рынку Европы, -- сообщил глава комиссии. -- Нам кажется, что это необходимо. Сегодня, очевидно, недостаточен уровень конкуренции. Сейчас у нас энергетический рынок не вполне един, несмотря на достигнутые успехи в последнее время». «Уведомленный» президент России Владимир Путин заявил в ответ: «Мы пока не знаем ни параметров, ни окончательного варианта европейской энергетической стратегии. Мы действительно сегодня с господином Баррозу говорили об этом. Более того, я глубоко убежден, что чем более скоординированными будут наши действия, тем лучше». «Что касается России, до то тех пор, пока существует определенный диспаритет цен внутри России и на мировом рынке, мы будем сохранять единство таких компаний, как «Газпром». Потому что при разнице цен любой производитель любого продукта будет вытаскивать товар, где за него больше платят, -- сообщил Владимир Путин. -- Делить наши компании на добычные и транспортные, не делить -- это исключительная национальная компетенция Российской Федерации, и никто за нас это решение принять не может. Но мы будем действовать в тесной кооперации и в контакте с нашими европейскими партнерами».

Правда, пока ни о какой координации действий в сфере энергетики нет даже речи. В Кремле за последние годы убедились, что энергоресурсы -- это чуть ли не единственный аргумент в политических и экономических дискуссиях с развитыми странами, и имеет смысл стараться использовать его как можно дольше. Для более или менее успешной реализации такой стратегии допускать потребителей (в том числе и потенциальных) до разработки углеводородов нужно как можно меньше, а лучше вообще не допускать.

У такой политики есть и обратная сторона. Добыча нефти и газа смещается в труднодоступные места (шельф, глубокие залежи и т.п.) и требует передовых технологий, которых у российских компаний нет и вряд ли будут. Получить же технологии, не делясь недрами, будет очень сложно, практически невозможно.