Кремлевский дворец открыл 45-й сезон. «Кремлевский балет» начинает 15-й. Дворец съездов (большая часть населения так и продолжает его называть) и «Кремлевский балет» возникли при разных обстоятельствах: один как проявление властной воли (что захотим вбахать в древний памятник, то и построим), другой как ловкое проявление личной инициативы в смутное время (в стране все колышется и делится -- поговорим про демократию и заведем еще один театр рядом с имперским Большим, впрочем, тоже государственный). Но в художественном смысле они примерно равны друг другу, и ждать великих свершений от возглавляемого Андреем Петровым театра так же странно, как надеяться, что в какой-то момент здание КДС приобретет осмысленность и соразмерность, возьмет и впишется в пейзаж.

Меж тем «Кремлевский балет» привычно собирает к себе не пробившихся в лучшие театры выпускников МАХУ, гастролирует по окраинам Китая, держит в коллекции по крайней мере одну приличную балерину и исправно раз в сезон выпускает премьеры. И на эти премьеры, вот как на только что вышедшую «Спящую красавицу», собирается полный шеститысячный зал. Потому что народ у нас балет любит, но платить за билет по четыре тысячи, как того хочет Большой театр, как-то не готов. А тут можно посмотреть то же самое за две сотни. То же самое? Ну авторская редакция классического сочинения Петипа. Только вот Петрова, а не Григоровича. Поищем десять отличий.

Партия Каталабюта стала более танцевальной. Вы помните, кто такой Каталабют? Церемониймейстер при дворе короля Флорестана XIV, папы принцессы Авроры, тот самый, что забыл послать приглашение злобной фее Карабосс. Его дело -- получить от нее колотушки, собрать выдранные из парика клочки волос и горестно сбежать в кулису, все. Здесь же в прологе он в одиночестве почему-то вспархивает на авансцене, как Голубая птица. Ну сочтем за психологизм, глубокое проникновение в мечты второстепенного героя.

Партию Карабосс, как и принято испокон веков, танцует мужчина, но вместо тяжелого платья-колокола на нем пачка и на одной ноге у него пуант (на второй туфля). Ногу в пуанте он все время ставит на мысок, и возникает такая кособокая, хромающая походка. Это на самом деле микст двух идей -- привычной (привычного) Карабосс и версии, сделанной в середине прошлого века Константином Сергеевым для Наталии Дудинской: там черная фея была вполне себе балериной. И здесь для Карабосс сотворен вполне женский кокетливый прыжок, но после него она, конечно же, хромает вдвое больше.

Колыбельку с новорожденной принцессой Авророй не выносят нянюшки, а выкатывают на колесах, и она такого размера, что там десятилетний ребенок поместится. К тому же это вообще не колыбелька, а такой прямоугольный сундук, внутри него, видимо, сидит человек, потому что по мановению руки Карабосс этот сундук начинает к ней подъезжать. К сожалению, это все спецэффекты спектакля (таковые обещали в пресс-релизе).

В начале первого акта, в сцене вязальщиц, Андрей Петров позаботился о лояльности девушек королю. Король, как известно, после проклятия Карабосс запретил во всем королевстве пользоваться вязальными спицами, а кумушки-труженицы продолжали заниматься рукоделием. Их отлавливали, угрожали им смертью, потом прощали, потом Аврора таки укалывала пальчик спицей, полученной вовсе не от них, -- собственно, у Петипа была простая идея: от судьбы законами не отгородишься. Здесь же вязальщицы и не думали сами нарушать запрет -- это Карабосс подкралась, вручила им спицы, и после вмешательства органов правопорядка раскаявшиеся глупышки (кстати, их стало две, а не четыре) ее сдали, показав дружно страже: вот туда она убежала, вот туда.

Во время скрипичного антракта (занавес должен быть закрыт, ничего не происходит, только оркестр поет -- это как глубокий вдох балета перед тем, как принц Дезире вбежит и поцелует принцессу) Петров счел, что простаивать артистам негоже, и дополнил спектакль еще одной сценой: вот лежит спящая Аврора (кукла или дублерша, не понять), а вот то, что ей снится: она встречается с принцем Дезире, ей помогает фея Сирени, а фея Карабосс старается разбить их руки... После чего балерина прячется за кровать, и в следующей сцене уже она просыпается от поцелуя Дезире. То есть Мариус Иванович Петипа не сообщил нам каких-то необходимых подробностей, и Андрей Петров исправил этот недостаток.

Раз, два, три, четыре, пять отличий? Нет, ну еще переставлена сцена дриад, и еще там немножко по мелочевке. Но разве это важно? Народу в труппе не хватает, и бал во дворце, на котором танцуют шесть пар, выглядит убого. Юная Аврора (Кристина Кретова) отличается завидным апломбом, но вовсе лишена прыжка (оказывающаяся сзади нога чуть не волочится по полу). Фея Сирени так дородна, что при наклоне вперед, кажется, вот-вот вывалится из пачки. Фея Бриллиантов не может оторваться от земли, а крошка фея-Канарейка так оттопыривает задик, словно воображает себя Лолитой. Но цены невелики, народ все так же в столицу едет, и на обратном пути сквозь Кутафью башню слышишь подмосковное, вологодское и воронежское «хорошо отдохнули». А что КДС -- это не совсем Кремль, а «Кремлевский балет» не совсем балет, эти люди так и не догадаются.