Названием очерка стали слова известного PR-менеджера Федора Павлова-Андреевича. Его речь завершала длинную очередь административных докладов у микрофона на заседании Федерального агентства по культуре и кинематографии, посвященном итогам Первой Московской биеннале. Как и большинство выступавших, г-н Андреевич говорил о правильном фандрайзинге, правильной работе со спонсорами в подготовке Второй Московской биеннале. И произнес замысловатую фразу, что вынесена в заголовок статьи. Эта фраза очень верно передает те языковые конструкции, что на прениях громоздились кучей, в общем-то скорее бесполезной. Как всегда, ударно рапортовали о победах куратор и комиссар биеннале Бакштейн и Зяблов (Имеют право -- биеннале удалась.) Евгений Зяблов сказал, что общая сумма бюджета биеннале составила 4,3 млн долл., спонсорские и бюджетные деньги в процентном соотношении тратились 50 на 50. Как всегда, осторожным оптимистом был заместитель начальника управления современного искусства ФАКК Александр Заволокин. Квоту на мнение ученого эксперта, как всегда, блестяще использовал Даниил Дондурей. Прочитал семь тезисов о том, почему вторая биеннале быть обязана. Эти тезисы сколь правильны, столь и самоочевидны, от первой причины -- «вписание в мировой контекст» -- до последней -- «адекватный контекст в России создают пока только проекты, надо задумываться о нормальных институциях». На слабую «буферную» зону биеннале -- отсутствие образовательных программ, недостаточную работу с аудиторией -- сетовал председатель комиссии по образованию в Мосгордуме Евгений Бунимович.

Наметившиеся после Первой Московской биеннале отрадные тенденции преодоления враждебности культурной среды в провинции и расширение территории общения на тему contemporary art отметила директор отлично работающего нижегородского Центра современного искусства Анна Гор.

В принципе все говорили правильно, но как-то немножко мимо. Образ адресата, к которому речи обращены, туманен. Все-таки до второй биеннале осталось чуть больше года, а жесткой и внятной критики того, что не удалось на первой, дабы было исправлено в срок, почти не было. Разве что два доклада чуть-чуть растормошили. Первый -- галериста Марата Гельмана, высказавшего прямое недовольство куратору и комиссару биеннале по поводу их неумения профессионально работать с коллегами-галеристами и другими артменеджерами. Звонок на мобильный с просьбой срочно выручить деньгами или найти связку ключей от Музея Ленина, который, дескать, неизвестно кому принадлежит, это, по мнению Гельмана, неспортивно. Трудно не согласиться. Так же легко одобрить второе пожелание Марата о более тщательном отборе проектов на основную площадку биеннале, чтобы глаз не засоряли вещи случайные и проходные.

Вторым сюрпризом стала подытоживающая речь председателя ФАКК Михаила Швыдкого. Он обвинил биеннале в недостаточной революционности, провокативности. Сказал, что лейтмотивом ее оказалась не борьба, а конформизм. Отказал современным художникам в атлетическом телосложении и назвал многие их творения вялыми, «с дряблыми мышцами». Наконец, из двух предполагаемых площадок Второй биеннале, Провиантских складов на Зубовской площади и убийственно возрожденного мэром столицы Большого Манежа, априори отдал свой голос за склады, отметив, что стильная обшарпанность куда более к лицу проектам contemporary art, нежели новодельный гламур.

Выступление Михаила Ефимовича вполне адекватно отразило особенности демократических дебатов в современной России. Вроде бы у нас «круглый стол», но все чиновники сидели на сцене в иконографии «Тайной вечери», и Михаил Ефимович -- в центре. Вроде бы все ждали от него критики по организации процесса, и в том числе в адрес возглавляемого им ведомства. Но нет, это слишком приземленно. Так что критике подверглась как раз сфера идей и смыслов, как раз та территория, куда вроде бы администраторы забираться не должны. И поэтому в добрых старых традициях выступление Михаила Швыдкого ассоциировалось с каким-то чуть-чуть партсобранием, на котором парторг выговаривает товарищам за недостаточную идеологическую подкованность, или с какой-то чуть-чуть проповедью, которую с мягким назиданием пастор читает неразумной пастве.