Последние пять лет постановщики по-разному пережевывали и переживали сюжеты 30-х годов прошлого века, перебирая их в мюзиклах, спектаклях, фильмах. Одновременно творцы-телевизионщики усердно подращивали идеи "доступности" (шоу Петросяна плодятся с тараканьей скоростью, кто не смотрит -- тот не с народом, а хороший фильм мы если и купим, то поставим в три часа ночи) и подпитывали пухнущую имперскую идеологию. "Веселые ребята", когда-то сделанные Григорием Александровым с идеей "переплюнуть Голливуд" и в апофеозе содержащие залихватское соло чумазой крестьянки на сцене Большого театра ("чух-чух-чух-чух, разгорелся наш утюг"), просто обязаны были воскреснуть. Воскресли -- в нежданном варианте новогодней сказки.

Не представляю, как антреприза "Бал-Аст" будет прокатывать шоу Максима Дунаевского (он дописал большую половину песен в спектакль, использующий знаменитые песни отца) и Виктора Крамера после того, как страна выйдет с каникул и вытащит скелетики елок на помойку. Но пока этого не произошло, имеет смысл взять ребенка и отправиться в театр на смешной, неровный и изумительно красивый гибрид детского утренника и новогоднего эстрадного концерта.

Действие, как и положено, начинается в деревне. Но Юрий Хариков конкретикой в оформлении не увлекается -- сцену с трех сторон ограничивают свисающие с колосников светлые полотнища да в центре висит огромный белый шар. На нем играет свет -- и кажется, что шар вращается. А сверху на этом шаре (ну да, по вращающемуся глобусу) марширует с бодрой песенкой главный герой Костя Потехин, колхозный пастух, что станет джазовым музыкантом. Внизу собираются его коровы.

Вот когда появятся коровы, ваш ребенок замрет, полуоткрыв рот. (Подождите, то ли будет во втором действии, когда животные спустятся в зал!) Они огромные, они мохнатые (просто яки какие-то), они разноцветные. Розовая мохнатая корова. Корова, часть которой белая, а часть голубая. Корова пятнистая, бело-желто-фиолетовая. Корова бело-оранжевая. И все танцуют.

Оформление -- самая эффектная часть спектакля. Главный цвет -- белый; редкие черные пятна (фрак дирижера) и яркий мех коров. Заезжая знаменитость Леопольдо Фраскини, с которым путают Костю Потехина, ходит в халате из газетных рецензий. (Видимо, восторженных.) Перламутровый рояль -- сложен, натурально, из ракушек. Когда действие переносится в Москву, над "земным шаром" повисает еще один белый шар, поменьше -- из его снежной поверхности грибами боровиками торчат маковки церквей. А по самой Москве (в алкогольных снах ошалевшего от гостеприимства Фраскини?) маршируют белые медведи, лыжники и неизбежные рабочий с колхозницей.

Клипы? Конечно, клипы, никто этого не скрывает. Спектакль четко делится на эпизоды, и для каждого придумано свое решение, не связанное с предыдущим и последующим. Утренник? Конечно, утренник, недаром "героини" проходят через зал, чтобы дети могли их потрогать. Но внятный и непошлый текст, общий драйв, не исчезающий даже после неудачных эпизодов (драка оркестрантов превратилась в какую-то беготню по кругу с огромным куском белой ткани), и прорезающийся вдруг сквозь "александровский" сюжет сюжет абсолютно голливудский (он там и был, конечно, просто его замазали всякой советской ерундой) сюжет о покорении столицы. "Прощай, наш маленький мирок", -- поют герои, мечтая об успехе в Москве. То есть постановщики не покорились старому тексту, но вытащили из него живое, непошлое и нестрашное. Жаль только, что получился все же скорее концерт с "картинками". Но хорошие эстрадные концерты -- тоже вещь нечастая.