В последние месяцы все чаще встает вопрос о том, возможно ли еще вывести на принципиально новый уровень отношения России с Украиной и Белоруссией. Эта тема -- лишь часть более глобального вопроса о том, чем все-таки является наспех сколоченное 12 лет назад СНГ. Ликвидационная ли это контора для более-менее цивилизованного развода или же основа для новой интеграции?

Распад большого государства с чисто экономической точки зрения негативен всегда, а в наших сегодняшних реалиях он имеет особенно драматические последствия. Как показывает мировой опыт, наиболее благоприятные условия для эффективного межстранового хозяйственного обмена создаются там, где есть единое экономическое пространство с общей численностью населения не менее 300 млн человек. И если посмотреть на такие интеграционные группировки, как Европейский Союз, НАФТА или МЕРКОСУР, то все они приблизительно соответствуют этому параметру.

Хозяйственная деятельность на пространстве такого размера дает очень большие преимущества от «экономии на масштабах». Такие страны, как Китай и Индия, где численность населения гораздо больше, не нуждаются в региональных интеграционных блоках. Россия же с населением в 143 млн человек находится в промежуточном состоянии. Она слишком велика, чтобы быть рядовым членом какой-либо страновой группировки, но в то же время слишком мала, чтобы быть самодостаточной страной.

Уже в момент исчезновения СССР было ясно, что с распадом Союза все бывшие республики начнут проводить самостоятельную экономическую политику. Однако в Москве тогда господствовало ошибочное представление, выражаемое формулой: «никуда не денутся, приползут...» Однако, хотя почти все постсоветское пространство сползло в бедность, никаких перспектив для «приползания» нет. Наоборот, имеет место очень мощная дезинтеграционная тенденция. И это неудивительно, так как целый ряд объективных обстоятельств делают интеграцию постсоветского пространства в любой конфигурации исключительно трудным проектом.

Во-первых, каждое из вновь возникших государств унаследовало от СССР специфическую структуру экономики, сформированную без учета рыночных критериев. Перевод межреспубликанского разделения труда в рыночный режим привел к прекращению немалой части взаимных хозяйственных связей.

Во-вторых, очень мешает интеграции постсоветских республик специфическое положение России на постсоветском пространстве. Для равноправной многосторонней интеграции Россия слишком велика. Российскоцентричная же интеграция неприемлема для других участников потенциального объединения. Если в потенциальном интеграционном блоке на одну страну приходится более двух третей всего экономического потенциала группы из 12 стран, процесс согласования интересов и принятия взаимоприемлемых решений всегда намного сложнее и мучительнее, чем в объединении относительно равновеликих партнеров.

В-третьих, серьезным центробежным фактором на постсоветском пространстве является наличие под боком Европейского Союза. Для европейских стран СНГ ЕС крайне притягателен, независимо от реальных перспектив их включения в него.

Наконец, всем участникам СНГ приходится постоянно считаться с антиэсэнговской позицией Запада, который настолько боится восстановления былой советской мощи, что любые, даже самые безобидные рукопожатия между Лукашенко и Путиным вызывают у него тревогу.

Величественные и интеграционные проекты с учетом столь отягчающих обстоятельств на постсоветском пространстве так и останутся на бумаге. Интеграции а-ля ЕС у нас не произойдет. Европа начала путь к объединению 50 лет назад и шла к нему через постоянные компромиссы. Причем каждая страна осознавала для себя необходимость этого объединения. Страны же СНГ уже приспособились к автономному существованию и уже не хотят идти под российский зонтик. Их девиз -- максимум экономических выгод в двусторонних отношениях при минимуме обязательств, согласованных на многостороннем уровне.

Проблема еще и в том, что единое экономическое пространство, в каком бы формате оно ни задумывалось, всегда влечет за собой определенную степень обособленности от остального мира и единую политику по отношению к третьим странам. Это автоматически предполагает создание наднационального органа, что ведет к неизбежному ограничению национального суверенитета.

На уровне деклараций, которые, как правило, носят ритуальный характер, все хотят «дружить» со всеми. Но на практике наши соседи упорно тяготеют к мощному европейскому интеграционному блоку. И серьезных причин, которые побудили бы их отказаться от этого намерения, не видно. Причем чем меньше страна, тем у нее больше шансов вступить в ЕС. Скажем, Белоруссия (если в ней появится комфортный для Запада лидер) вполне может в этом отношении опередить Украину. Стремление соседей в ЕС -- самое наглядное свидетельство иллюзорности интеграционных начинаний на территории СНГ.

Остроты прибавляет и тот факт, что и «старожилы» ЕС начинают нервничать по поводу содержания единого экономического пространства в рамках «восточной четверки». Недавно в Брюсселе уже дали понять, что если эта четверка (Россия, Украина, Белоруссия и Казахстан) не ограничится этапом «зоны свободной торговли» и начнет замышлять что-то похожее на таможенный союз, то Европа расценит эти замыслы противоречащими идее общеевропейского экономического пространства.

Как бы то ни было, сейчас нет условий для полноценной интеграции бывших советских республик. Пока что возможным и вполне перспективным был бы поиск так называемых зон фактической солидарности, где на взаимовыгодной основе могли бы реализовываться совместные начинания по регулированию отдельных рынков товаров и услуг, а также коллективные проекты по специализации и кооперации в ряде производств.

Несмотря на низкую интеграционную зрелость, страны СНГ вполне в состоянии создавать общие рынки в отдельных секторах экономики, приграничные торговые анклавы, а также механизмы согласования действий на некоторых товарных рынках третьих стран.

России же важно сейчас не упустить оставшийся шанс стать естественным лидером на постсоветском пространстве. Сейчас это лидерство в аморфном образовании. Один из законов единого экономического пространства гласит, что сильный в этом пространстве становится еще сильнее. Единое экономическое пространство -- это, по сути, четыре свободы передвижения: товаров, услуг, капитала и людей. Если они действительно будут обеспечены, то Россия выиграет колоссально. В силу того, что ее бизнес намного сильнее украинского, казахстанского и белорусского, экспансия по этим направлениям будет ему обеспечена.