N°176
22 сентября 2003
Время новостей ИД "Время"
Издательство "Время"
Время новостей
  //  Архив   //  поиск  
 ВЕСЬ НОМЕР
 ПЕРВАЯ ПОЛОСА
 ПОЛИТИКА И ЭКОНОМИКА
 ЗАГРАНИЦА
 БИЗНЕС И ФИНАНСЫ
 НА РЫНКЕ
 КУЛЬТУРА
 СПОРТ
 КРОМЕ ТОГО
  ТЕМЫ НОМЕРА  
  АРХИВ  
1234567
891011121314
15161718192021
22232425262728
2930     
  ПОИСК  
  ПЕРСОНЫ НОМЕРА  
  • //  22.09.2003
Туда и обратно
«Новая драма» открылась «Трансфером» Максима Курочкина

версия для печати
«Трансфер» -- двенадцатая из известных мне пьес Максима Курочкина (р. 1970); некоторые, впрочем, я знаю только по названию. Первой довелось прочесть «Стальову Волю», которую жюри «Антибукера» в 1998 году удостоило специального поощрительного приза «За поиск новых путей в драматургии». Это была отлично закрученная история о польских панах, киевлянину Курочкину ненавистных. В ней шляхтичи, ксендзы, крики «Смерть хлопам!» и «Клянусь маткой найсвентшей!» размещались внутри боевого звездолета, скорее метафизического, чем из science fiction. Почему не на Земле? -- потому что на Земле Курочкину не было бы так интересно и привольно. Главное удовольствие для него -- нагородить семь верст до небес, всласть завраться: чем причудливее антураж, тем удобнее это делать. Пусть никто не подумает, что это говорится в укор драматургу: быть вруном и остроумцем, профессиональным мюнхгаузеном -- самое милое дело. Скучнее всего с Курочкиным как раз тогда, когда он принимается умничать насчет вечности, морального абсолюта и т.д. -- а его, судя по «Трансферу», стало сильно кренить в эту сторону.

В туристическом бизнесе «трансфер» -- это, как всем известно, перевозка из аэропорта в гостиницу и обратно: одна из стандартных услуг, оказываемых платежеспособному путешественнику. В пьесе Курочкина путешественника, молодого бизнесмена, зовут Алексеем Цуриковым (Анатолий Белый), у него есть два спутника -- секретарша Маша (Юлия Чебакова) и заносчивый альфонс Дима, любовник жены Цурикова (Артем Смола). Посетить они собрались ни много ни мало преисподнюю. Не совсем по своей воле: отец Цурикова (Алексей Петров), давно уже обретающийся в аду, зачем-то пригласил к себе сына. Приглашение передано на землю с армейским корешем бизнесмена Сашей Пампухой (Олег Долин), который сколько-то лет назад выстрелил себе в рот из пистолета. Что Пампуха мертвец, Цуриков знает с самого начала; жена Цурикова, Евгения (Елена Дробышева), не догадывается почти до самого конца. О том, что она, при полном одобрении мужа, не отказывается от эротических услуг этого симпатичного, кучерявого покойника, можно бы и не упоминать.

Зрителю, чтобы разобраться в ситуации, нужно обладать элементарной логикой и как минимум уметь сложить два и два. Судя по реакции публики, переполнившей Центр Владимира Высоцкого, этот дар -- о, радость! -- вернулся к людям. Максим Курочкин, сочинивший патетичную сцену, в которой Цуриков все объясняет про своего приятеля, слегка просчитался: не стоило бы так длинно втолковывать то, что все давно поняли.

Главное достоинство драматурга Курочкина -- умение строить диалог как словесный поединок, изящество которого очевидно зрителям, но не персонажам. К примеру, жена Цурикова не без удовольствия ставит своего любовничка Диму на место: за секс ты берешь с меня деньги. Тот, очень оскорбившись: -- Как мне реагировать на такие слова? -- Как на правду. -- А на правду я обижаюсь. Или взять записку, которую Фотограф (Алексей Крижевский), пожизненный неудачник, недомерок и размазня, пытается передать в ад своей покойной тете: «Дорогая тетя, как вы там, у меня все плохо, забери меня отсюда», -- это же прелесть что такое! Юмор Курочкина сродни не острословию Бернарда Шоу (в прошлом сезоне он переписал «Пигмалиона» для Анастасии Вертинской; спектакль назывался IMAGO и особого успеха не имел), а скорее сардоническому смеху Николая Эрдмана.

Слабое место «Трансфера» -- морально-философские спекуляции. Турпоездка в ад, само собою, никак не могла обойтись без теологических диспутов с обаятельным, слегка китаизированным чертом Манабозо (Максим Браматкин), который называет себя «мятежным духом», утверждает, что никакого Бога нет, а на вопрос, так против кого же мятеж, отвечает: да против вас, людей, против кого же еще. Бездушного Цурикова и его спутников он откровенно презирает за неспособность к добру: «Я черт по происхождению. А вы?» Потом, окончательно раскуражившись, показывает им Бога (Владимир Нелинов), жалкого заику, который убирает мусор в аду и на Небеса возвращаться не хочет: «Нн-е имею м-морального п-пправа». Вправду ли это был Бог или нет, остается неизвестным и, более того, объявляется несущественным. Когда в финале помудревший и раскаявшийся (а то как же!) Цуриков постарается начать новую жизнь, он обойдется своими силами: вера, по логике Курочкина, никак бы их не увеличила.

Можно повозиться на этой свалке банальностей: напомнить для начала, что никаких «чертей по происхождению» христианская теология не знает (они суть падшие ангелы), и процитировать беседу несчастного Николая Ставрогина с архиереем Тихоном: -- А можно ль веровать в беса, не веруя совсем в Бога? -- О, очень можно, сплошь и рядом. Однако это значило бы отнестись к претенциозному вздору с серьезностью, которой он не заслуживает. От титула «модного драматурга» Максим Курочкин всячески открещивается: «Модный» по отношению к чему угодно -- это в общем-то достаточно противно...» (из радиобеседы со Светланой Новиковой), но идейный конструкт его пьесы и сам способ подачи мысли напоминают статью о Сведенборге или Кьеркьегоре, напечатанную в гламурном журнале, -- нечто премногомалозначащее и глубоколегкомысленное. Что ни в коей мере не отменяет стилистических прелестей «Трансфера».

Главными героями фестиваля «Новая драма» являются драматурги; режиссер и актеры, хотят они того или нет, должны умереть в пьесе; рецензент, во всяком случае, обязан их там похоронить. Тем не менее необходимо сказать, что Анатолий Белый играет умно и элегантно, его собственный актерский почерк окончательно утвердился, его артистизм, может быть, холодноват, но весьма эффектен. Михаил Угаров еще раз подтвердил свои режиссерские способности: он умеет сделать сценическую жизнь занимательной, найти броскую деталь, а главное -- придать происходящему качество «стильности», создать атмосферу, напоминающую о подиумах и презентациях, о кутюрье и сомелье, и все это минимальными средствами, без спецэффектов, на медные, что называется, деньги. Почувствовать эту «стильность» легко, объяснить, в чем она проявляется, очень трудно. У меня есть подозрение, что она является не личной заботой режиссера Угарова, а, если угодно, эстетическим ориентиром всего Центра драматургии и режиссуры; что мы без труда найдем нечто сходное в постановках Ольги Субботиной, Кирилла Серебренникова, Владимира Агеева, Игоря Селина -- но этот разговор пока отложим.
Александр СОКОЛЯНСКИЙ
//  читайте тему  //  Театр

  КУЛЬТУРА  
  • //  22.09.2003
«Джиперс Криперс 2» на московских экранах
Темный ренессанс жанра «хоррор» проходит без лишней помпы, во всяком случае куда скромнее, чем попытка его похорон. После того как Уэс Крейвен захотел выяснить, что у жанра внутри, и своими «Криками» разъял ему грудину с помощью тупого постмодернистского ланцета, а создатели «Очень страшного кино» вывалили в зияющую рану пованивающую кучу веселых гадостей, жанр, казалось, было не спасти уже ничем. Но придя в себя в начале века, фильмы ужасов как-то очень правильно и достойно вписались в карту кинобудня и сдавать позиции явно не собираются. Теперь это не полудохлая экзотика, как было всего декаду назад, а достойная часть кинопроцесса... >>
//  читайте тему:  Кино
  • //  22.09.2003
Размышления о возможности истории в связи с выставкой Бориса Турецкого в Третьяковской галерее. >>
//  читайте тему:  Выставки
  • //  22.09.2003
«Новая драма» открылась «Трансфером» Максима Курочкина
«Трансфер» -- двенадцатая из известных мне пьес Максима Курочкина (р. 1970); некоторые, впрочем, я знаю только по названию. Первой довелось прочесть «Стальову Волю», которую жюри «Антибукера» в 1998 году удостоило специального поощрительного приза «За поиск новых путей в драматургии». Это была отлично закрученная история о польских панах, киевлянину Курочкину ненавистных. В ней шляхтичи, ксендзы, крики «Смерть хлопам!» и «Клянусь маткой найсвентшей!» размещались внутри боевого звездолета, скорее метафизического, чем из science fiction... >>
//  читайте тему:  Театр
  • //  22.09.2003
На фестивале «ПерфорМания» выступил Театр ZERO
Три столика. На каждом белая скатерть. На одном табличка Reserved. В воздухе висит пустая рамка для картины. За одним из столиков сидит наголо обритый молодой человек в белом свитере и столь же белоснежных штанах (каждая штанина сантиметров на пятьдесят длиннее ноги, за стопой волочится шлейф). Он что-то быстро пишет-пишет-пишет на стикерсах и клеит-клеит-клеит их на черный чемоданчик. Этот молодой человек -- Константин Гроусс, автор идеи и постановщик спектакля «Интуиция формы» танцевального проекта «Театр ZERO»... >>
//  читайте тему:  Театр
реклама

  БЕЗ КОМMЕНТАРИЕВ  
Яндекс.Метрика