В представлении россиян швейцарское образование всегда было элитарным. Не случайно по некоторым данным порядка 40% детей «новых русских» обучаются в различных школах этой страны. Но наряду с закрытыми пансионами они учатся и в общедоступных учебных заведениях, которые при ближайшем рассмотрении оказались вполне похожими на наши.

Средняя школа «Флеранс» находится в престижном районе. Здесь живут медики, адвокаты, банкиры, крупные бизнесмены. И Ален Делон (мы видели сквозь ажурную ограду: где-то в глубине бескрайних полей, на самом горизонте, стоит его скромный средневековый замчушко).

Консьерж, который живет при школе, тоже, наверное, может своих детей отдать в эту школу. Но в основном здесь учатся дети этих самых очень обеспеченных родителей, потому что принцип набора в школу «советский» -- только по микрорайону.

Район буржуазный, школа буржуазная, дети буржуазные -- в общем, я уже напугана... И вдруг из глубины переулка выныривает типовое двухэтажное серое, неожиданно грязное здание -- школа!

У них, оказывается, тоже кризис. До 80-го года государство давало на образование очень много денег. Львиную долю платил город. После 1985-го начался кризис. Сейчас почти не дают деньги ни на реконструкцию, ни на какие-то новые идеи. В школе «Флеранс» уже давным-давно не делали ремонт. Сейчас практически все пришло в упадок. Учащихся здесь 700 с лишним. Педагогов около 90. Для них слишком мало помещение нынешней учительской. И вот уже несколько лет все учителя ждут, чтобы ее расширили. А по утрам собираются здесь пить кофе с круассанами.

Летучка с круассанами

В 9.15 утра дверь в учительскую всегда открыта. Каждый, кто хочет, может присоединиться к кофейной летучке. Сегодня присоединились те, кто интересуется Россией.

Да, у швейцарского учителя, наверное, есть машина и много чего вкусного покушать. И маразма вокруг поменьше. И голова не болит о судьбах страны. Но он тоже каждый день входит в класс -- а там сидят два (три, пять) орла, которым твоя химия (литература, биология и т.д.) до фонаря, и сейчас они начнут это демонстрировать. Если не хамством, то выражением скуки на лице или дежурной показной готовности в теле. Какая разница, в какой стране и с каким уровнем жизни это происходит.

Нас усаживают за общий стол. Все так чинно, благородно, я все пытаюсь как-то сбить это плавное течение кофепития, эту прямую линию, вертикальную в спинах, чтобы оказаться наконец в кругу своих. Говорю, что вся информация о системе образования есть в брошюрке, которую мне вручили при входе в школу. А вот расскажите лучше, как вы тут живете. Тут все как-то оживились, раскраснелись, начали что-то рассказывать, размахивать руками, перебивать друг друга.

Завуч Даниэль все время улыбается, пританцовывает вокруг и с выражением готовности заглядывает в лицо. Как потом выяснилось, совершенно искренне и бескорыстно. Позже женщины нам сказали, что Даниэль самый любезный мужчина школы.

Типы учителей -- такие узнаваемые! Вот, например, эдакая простушка-хохотушка, видимо, любимица девочек... Ведущая курс кулинарии мадам Колетт, у которой все с иголочки... Преподаватель истории -- с белым шарфом, откинутым за плечо, -- вальяжный тип учителя... А вот преподающая немецкий язык молоденькая Мишель, очень похожая на Вольдорфскую учительницу, -- рубашка навыпуск, распущенные волосы, ни капли косметики... Резко выделяется разве что другой Даниэль -- длинный-предлинный, математик. В драных джинсах, в полинявшей футболке до колен и вдобавок с колечком в ухе. «Самый, -- мне говорят, -- строгий учитель в школе».

Кулинария для хулиганов

Преподающая азы кулинарии мадам Колетт была явно на коне. Выражалось это в очень быстрой, возбужденной речи, блеске в глазах, которые то и дело призывно обращались к нам: мол, посмотрите, как здорово! Тоненькая, изящная, тщательно причесанная, и в то же время в ней ощущается некая элегантная небрежность -- типичная француженка.

На доске были нарисованы таблицы калорий, какие-то рецепты и список блюд, которые они должны сегодня за полтора часа урока приготовить и съесть.

В классе стоят две электрические плиты. Еще есть две микроволновые печи, встроенные в стенку. В школе столь буржуазного района я ожидала увидеть нечто ультрасовременное, какую-то оснащенность потрясающую. Нет. Все оказалось достаточно обшарпанным, стареньким, даже облупившимся. Никакой роскоши. Все очень приспособлено для жизни. Все с точки зрения здравого смысла выверено. Никаких ковров, кресел и монументальных панно, что я видела не в одной нашей частной школе. Печи, действительно, есть.

Каждый из учеников принес с собой тесто, приготовленное дома по рецепту. И теперь они должны были печь из него пирог с яблоками или с лимоном.

Это был опять же обычный 8-й класс. Направление женераль. Девочек меньше, чем мальчиков. Причем мальчики -- этакие лбы -- все в белых фартуках. Даже явная гроза школы -- увешанный цепями, с колечком в ухе, футболка и джинсы сплошь в надписях. В белом передничке, с аккуратно выведенным на грудке именем, он вел себя вполне мирно. Стоит себе, тесто скалкой раскатывает.

Кстати, один из парней в передничке оказался бывшим соотечественником. Нурлан четыре года назад приехал из Алма-Аты. Я уж не знаю почему, но очень стесняется говорить по-русски при всех. Зажатый мальчишка. Может быть, просто потому, что полный?

Совсем по-другому на мое появление отреагировала девочка из Петербурга по имени Полина, которая учится в классе постарше. Она, встретив нас на перемене, чуть не завизжала, чуть не кинулась нас расцеловывать. Давайте, говорит, я вам про нашу школу напишу. И кое-что действительно успела начирикать за переменку. Что здесь (среди девчонок особенно) очень популярны такие разговоры: сколько твой папа получает, какая у вас машина и сколько у вас комнат в квартире? Какими духами пользуется твоя мама? Потом она сказала, что ее папа-художник считает эту школу несерьезной, говорит, что якобы здесь разгильдяйство и халява, не то что в Петербурге, но ей здесь очень нравится.

Умные и тихие

На занятии по рисованию 10-го класса цикла сайнтифик застаем совершенно распоясанную картину. Они и так-то были на взводе, эти дети. А когда мы появились, они просто стали из кожи вон лезть, чтобы обратить на себя внимание. Я один раз достала фотоаппарат, потом пожалела. Они начали позировать, выкрикивать что-то бравурное, бросать портфели в воздух... Учитель делал вид, что всего этого не замечает. Мне было перед ним очень неловко, что он никак не может унять распоясавшихся молодых людей. Как будто мы присутствуем при его провале. А он как ни в чем не бывало спокойненько стоит в сторонке.

Я задала ему какой-то вопрос по поводу этого класса. Он говорит: «Да, класс тяжелый, потому что, во-первых, всего три девочки. (Кстати, эти три девочки сидели и мирно там что-то чертили. -- Ред.) А во-вторых, это сильный класс, им не до рисования -- слишком умные».

А на математике у 8-го класса -- тишина, спокойствие. Хотя очень много детей. Мне показалось, 25 как минимум. Сидят они по двое на парте и чего-то такое решают -- каждый в своей тетради, тихонько, сосредоточенно.

Это урок самого строгого учителя -- длинного Даниэля с серьгой в ухе. Когда мы зашли в класс, Даниэль как раз сидел на учительском столе в своих обшарпанных джинсах. Казалось бы, от такого «хиппового» учителя можно ожидать фамильярности с учениками. Однако поди ж ты -- авторитарный учитель. Стоит детям зашебуршаться -- он только голову поднимает, и сразу все смолкают. При этом невозможно себе представить, чтобы он повысил голос. Выражение на лице неизменно доброжелательное. Почему дети таких слушаются? Не знаю.

Вообще-то, Даниэль говорит, что проблем с дисциплиной на самом деле нет ни в одном классе. Просто не все уроки требуют абсолютной концентрации внимания. Поэтому, например, на уроке рисования может быть более шумно. Такой расслабленный стиль поведения легализован на некоторых предметах. Зато на математике не расслабишься -- совсем другой темп.

-- И в то же время, -- говорит он, -- каждый класс отличается не только уровнем знаний, но и уровнем своего общения. Стиль общения зависит от того, какие личности подобрались в классе.

-- Есть личности, которые бьют стекла? Что с ними делают?

-- Заставляют платить.

Формула от шеф-повара

Обед. Нас ведут в столовую. За прилавком на раздаче стоит пожилой крепкий дядька -- оказывается, это физик.

Обеды в школе «Флеранс» были не всегда. В здешних школах обычно все кормятся как придется: либо ходят домой обедать, либо приносят еду с собой. Никаких субсидий на завтраки и обеды в Швейцарии не существует. Хочешь -- нанимай людей, они сделают кафе и будут брать большие деньги.

Физик оказался замечательным поваром-любителем. Принес из дома ложки-поварежки, кастрюльки, поваренные книги. Возился целыми днями. И со своим классом три года назад организовал кухню. От полноты сердца. Научил своих детей готовить. И стали они кормить всю школу: и учителей, и учеников. Потом к нему присоединились еще классы, учителя скинулись и вложили какие-то деньги. Дело пошло.

Физик теперь еще и шеф-повар. Кстати, готовит он бесплатно. И все это он проделывает, мурлыча себе под нос веселенький мотивчик. На обед -- рис с шафраном, рассыпчатый, очень вкусный. Неизменный салат, овощи. И поджаристые куриные грудки. Просто и невероятно вкусно!

За обедом на одной из микроволновок вижу странную надпись: «Зарезервирована для спортивных классов». Стала интересоваться. Вальяжный историк пояснил, что есть в школе три десятка учеников, активно занимающихся музыкой, балетом, спортом. Для них существует облегченная программа обучения -- только самое необходимое, минимум. Плюс сконцентрированное урочное время. Для этих ребят освобождают место в кафетерии и микроволновую печь, так как они все время спешат, у них все расписано по минутам. И мне показали спортивное будущее Швейцарии -- рыженькую девочку. Она входит в десятку сильнейших бегуний страны.

Коррекция по-женевски

Еще в этой школе выделяется класс коррекции. Хотя здесь слово «коррекционный» означает совсем не то, что у нас. В этом классе дети, которые недавно приехали из других стран -- из Кореи, Индии, Португалии, Венгрии, Бразилии, Перу; девочка, завернутая с головы до ног в белое покрывало и с чуть приоткрытым лицом, была из Пакистана. Класс довольно грамотный, многие хорошо учились на своем родном языке. Но они совсем не знают или очень плохо знают французский.

Вообще, год на год не приходится. Бывают и очень сложные коррекционные классы. Учителя рассказывают о детях из Сомали, Анголы, Боснии. Были здесь дети из Косова, которые видели смерть своих родителей. Были дети, которые почти не говорят. Или психически уже надломленные. Или те, что вообще никогда не ходили в школу.

Так или иначе, в течение первого года обучения в школе «Флеранс» все они учат французский язык. Это и есть коррекция. Они ходят также на все остальные занятия, которые в 7-м классе полагаются: географию, математику и так далее -- но только своей маленькой стайкой. И этих занятий у них немного, а много французского языка. Через год они распределяются по одному из трех вышеназванных циклов.

После уроков

Когда экскурсия по школе закончилась и мы опять оказались в тесной учительской, я наконец смогла задать коллегам не только профессиональные, но и журналистские вопросы.

-- Что принимается во внимание, когда ребенка после начальной школы зачисляют на то или иное отделение седьмого класса?

-- Во-первых, рассказ родителей о ребенке. Во-вторых, результаты тестирования по французскому и математике. В-третьих, результаты беседы с психологами. В-четвертых, рапорты о ребенке директоров начальной школы, где тот проучился шесть лет.

-- В каких классах экзамены? И какие?

-- Никаких экзаменов нет вообще -- ни выпускных, ни переводных. Есть только контрольные работы, по математике в том числе. Каждый год. По некоторым другим дисциплинам тоже.

Если ученик работает и потом вдруг не выполняет какую-то контрольную работу, это тоже ничего не значит. В принципе эти контрольные работы даются не для того, чтобы уличить ученика в незнании или получить представление о нем. А для того, чтобы более или менее сориентировать все школы друг с другом.

Но если в конце года у ученика нет соответствующих оценок, он может или остаться на второй год и повторить все на том же уровне, либо...

-- Обязан или может?

-- Может. Чаще всего... Либо он может перейти на уровень ниже. Допустим, если это класс сильный, он может перейти в какой-то класс среднего уровня и продолжать учебу без потери года.

-- Все ли хотят поступать в вуз?

-- Это еще неизвестно, сначала дети все равно пойдут в лицей. И там уже получат общий аттестат зрелости.

-- Во всех швейцарских школах нет выпускных экзаменов?

-- Только в Женеве. В других кантонах может быть совершенно другая система. Есть кантоны, где очень много экзаменов сдается в конце школы.

Поразительно, что в школе «Флеранс» очень много иностранных языков, а литературы нет совсем. Представляете, нет такого предмета! Они говорят: а зачем? Культура чтения ведь идет от семьи, и школа вряд ли может приохотить ребенка к чтению, а вот наоборот -- запросто. Да и для поступления куда бы то ни было литература не нужна. Правда, говорят, это у них в школе нет литературы, но это вовсе не значит, что ее нет в соседней. И вообще, здешние преподаватели все время подчеркивают, что Швейцария -- федеративное государство. Поэтому то, что мы говорим про Женеву, совершенно может не относиться к Берну или к любому другому городу. В каждом монастыре свой устав.

Средние школы в Женеве называются Сикл де Ориентасьон. Ученики ориентированы по пяти направлениям (циклам): латин, модерн, сайнтифик, женераль и практик. Учатся здесь три года -- 7-й, 8-й и 9-й класс (с 12 до 15 лет) и тем самым завершают обязательное образование. Профориентация здесь только намечается, настоящее разделение по интересам начинается после 9-го класса, когда дети или продолжат свое образование в колледжах и лицеях (с 10-го по 13-й класс) с тем, чтобы потом в 19 лет поступить в университет. Или пойдут учиться на продавца, парикмахера, водителя... Или же сразу после средней школы пойдут работать.

Латин -- это самое трудное по уровню подготовки, сложное направление. Кто не выдерживает большого количества классических языков (в частности, 6 часов в неделю латинского), тот на следующий год может перейти в том же самом верхнем уровне на отделение модерн, где вместо латыни изучают современные языки (английский, немецкий).

Второе направление -- сайнтифик. Там делается упор на физику с математикой, но на самом деле, как говорят учителя, там просто чуть-чуть поменьше латыни.

На отделении женераль просто не делается никаких акцентов -- всего понемножку. Ну и явно поменьше нагрузка.

Практик. Чтобы детей с невысоким уровнем стартовой подготовки не отохотить от учебы, их сначала принимают на это отделение, где они параллельно могут заняться какими-то ремеслами. А потом, в следующем (восьмом) классе они сливаются с классами направления женераль.

Кстати, теперешняя образовательная система (циклов ориентации) доживает свои последние дни. После 2001 года она будет в корне меняться.