В минувшую среду Московский ансамбль современной музыки представил программу из сочинений двух французских композиторов греческого происхождения -- создателя так называемой стохастической (вероятностной) музыки Янниса Ксенакиса и нашего современника Жоржа Апергиса, испытавшего заметное влияние старшего коллеги. Концертом в Камерном зале Дома музыки в рамках дней франкофонии в России МАСМ открыл юбилейный сезон -- в этом году ансамбль отмечает 20-летие. После ухода весной 2009 года художественного руководителя Юрия Каспарова МАСМ не распался: по словам директора ансамбля Виктории Коршуновой, планы расписаны на год вперед. Недавно создан художественный совет (ведущие композиторы, музыковеды и музыканты ансамбля), что будет определять программную политику.

Были времена, когда солисты ансамбля исполняли и записывали незаслуженно забытую музыку Серебряного века -- Николая Рославца, Александра Мосолова, Леонида Половинкина, Владимира Дешевова. Сегодня МАСМ самый профессиональный из российских коллективов, специализирующихся на новой и новейшей музыке. Среди его солистов такие авторитетные мастера, как фаготист Валерий Попов, кларнетист Олег Танцов (ветераны, играющие в ансамбле со дня основания). В последнее время в ансамбле происходят заметные изменения: чаще стали участвовать в проектах альтистка Людмила Звягинцева и виртуозный флейтист Иван Бушуев; в качестве перкуссиониста в нынешнем концерте выступил музыкант из ансамбля Марка Пекарского Дмитрий Власик. А главного дирижера МАСМ Алексея Виноградова уже не впервые сменил питерец Федор Леднев.

Концерт прошел под патронатом греческого посольства, и, как водится в подобных случаях, сначала на сцену вышел посол Греции в России Михаил Спинелис. Он сказал, что программа открывает серию культурных мероприятий. Концепция программы придумана молодым московским композитором, членом группы «Сома» («Сопротивление материала») Дмитрием Курляндским, за что от Спинелиса он получил отдельное спасибо.

Концерт носил имя сочинения Янниса Ксенакиса -- Йchange («Обмен», 1989), которое впервые было исполнено в России 16 лет назад (во время единственного визита Ксенакиса в Москву) тем же МАСМом с солирующим на бас-кларнете Олегом Танцовым. С тем же солистом оно исполнялось и теперь; все остальные композиции были российскими премьерами -- Bloody Luna («Кровавая луна», 2007), In extremis («На пределе», 1998) Апергиса и Palimpsest (1979) Ксенакиса. У Ксенакиса нередки труднопереводимые названия, но на сей раз все просто: палимпсест -- рукопись, идущая поверх смытого или соскобленного текста (в древности дороговизна писчего материала заставляла использовать его несколько раз). При помощи новейших технических средств -- фотографирования в ультрафиолетовых лучах или томографии -- стертые записи иногда удается прочесть. Идея сочинения Ксенакиса -- наложение нескольких слоев музыкального текста, образующих немыслимую полиритмию. Одолев большие сложности, солистам МАСМа удалось достойно «прочесть» все пласты, не пользуясь никакой сверхсовременной аппаратурой...

При зримой разнице манер Ксенакиса и Апергиса в их музыке есть и общее -- зримость архитектоники. Когда открываются постепенные трансформации и сопоставления объемов, пластов и плотностей, ритмических и звуковых комплексов -- все это складывается в нефигуративное, но почти визуальное произведение искусства с выраженной внутренней перспективой. В этом Апергис -- наследник и последователь старшего соотечественника (Ксенакис помимо прочего был профессиональным архитектором, работал с самим Ле Корбюзье). Но если в произведениях Ксенакиса звуковые массы скользят с неотвратимостью вулканической лавы, то музыка Апергиса более статична. Чего только стоит его композиция Bloody Luna для ансамбля и солирующей виолончели (Александр Загоринский), где в основе партии маримбы (Дмитрий Власик) всего один, хотя и по-разному артикулированный и в разной динамике сыгранный, аккорд.

Федор Леднев работал очень точно. Московская публика слишком свободно чувствует себя на концертах, к чему Леднев в Петербурге, видимо, не привык. Ему даже пришлось обратиться к залу: «Дорогие друзья! Я бы мог попросить вас не разговаривать в голос во время исполнения? Это отвлекает...» Впрочем, аудитория тут же сделала выводы...