Самое обаятельное в сатириконовских «Деньгах» -- обстановка. Действие пьесы Островского «Не было ни гроша, да вдруг алтын» Райкин перенес в недавние 90-е, на бедную городскую окраину. К самой железной дороге, где у переезда со шлагбаумом, в обшарпанном доме с драным расписанием на стене живет болтливая обходчица Домна Евстигнеевна (Эльвира Кекеева), а вокруг -- в гаражах, исписанных всем подряд, включая телефон гармониста, в ржавых контейнерах, превращенных в нищие домики, -- бурлит люмпенская жизнь. Обаятельна не только сама «картинка» со множеством узнаваемых подробностей, сочиненная художником спектакля Дмитрием Разумовым, хороша атмосфера, возникающая с первых минут спектакля, когда в полутьме выползает из дома заспанная Домна в оранжевой жилетке и с флажком, грохочет невидимый поезд, несущийся, кажется, прямо там, где сидят зрители, мелькает по стенам свет из вагонов и от ветра несутся по земле листья и сор из мусорных баков.

Райкин много чего насочинял для этого спектакля, которому дал подзаголовок «криминальная сказка». Тут лавочник Епишкин (Алексей Якубов) -- маленький да жилистый пахан в кепке, ведущий для прикрытия глаз во дворике торговлю яблоками с весов. Зато в гараже он держит целый притон, светящийся по ночам красным неоном. Его томная, истекающая соком дочь Лариса (Анна Селедец), зазывно загорает на крыше гаража, и, сватаясь к ней, дураковатый сын Домны, красавчик Елеся (Георгий Лежава) раздобывает для солидности малиновый пиджак. Во дворе на ящиках из-под пива сооружают самодельный стол для пинг-понга: мужчины, играя, за ним «перетирают» дела, а женщины усаживаются посплетничать. Строгий квартальный превратился во взяточника-участкового (Сергей Климов), и даже то, что его зовут диковинным именем Тигрий Львович Лютов, не мешает -- кажется, что это просто кличка, как и имя лавочника Истукарий Лупыч. Ложится «в масть» тут даже то, что милого, но никчемного ухажера главной героини, бедной красавицы Насти (Глафира Тарханова), играет американец с дважды литературным именем Один Ланд Байрон (бывший студент Райкина). Таких молодых иностранных шалопаев, мелких клерков, окруженных восторженным вниманием русских девушек, в 90-е было в Москве немало, и они так же не могли предложить красавицам ничего, кроме своего акцента.

К сожалению, на «обстановке» главные достоинства спектакля Райкина и заканчиваются. То, что историю стопятидесятилетней давности решено превратить в современную, нисколько не вредит пьесе Островского, его драматургия без натяжек ложится на сегодняшний день. Но дальше "Деньги" разыгрываются в привычном духе «Сатирикона»: с криком, чрезмерной игрой и дискотечными песенно-танцевальными номерами, на которые горазда здешняя молодая труппа. Почему на этой сцене большинство спектаклей непременно превращается в эстраду -- ума не приложу. Вроде бы играют хорошие артисты -- что молодые, что старшие, -- и с потолка гроздьями свисают микрофоны, а чуть что -- все начинают горло драть и пантомиму устраивают такую, будто рассчитывают на зрителей, сидящих в задних рядах Большой спортивной арены. Ведь разве что для них, смотрящих спектакль «из жизни насекомых», надо на каждую реплику скорчить рожу, выпучить глаза, руками взмахнуть, да еще отпрыгнуть -- иначе не увидят.

Главную пару стариков: скрягу Крутицкого (доведшего свою племянницу Настю до того, что впору идти к богатею на содержание) и его забитую, но добросердечную жену играют «первачи» среднего поколения сатириконовской труппы -- Агриппина Стеклова и Денис Суханов, но и это дела не спасает. Даже главный, бенефисный выход Суханова -- сильнейший последний монолог скупца перед тем, как удавиться, вопль отчаяния и тоски безумца, потерявшего то, что было смыслом его жизни -- деньги, и тот получился эстрадным. Все те же танцы, но теперь уже с шинелью, в которую зашиты оставшиеся купюры, все те же невероятные ужимки и сумасшедшие рожи, на которые Суханов мастер. Только на мгновение в остановившихся круглых глазах артиста мелькнет что-то настоящее, и снова начнется эстрада. Впрочем, публика «Сатирикона», любящая Суханова именно за это, довольна и провожает героя на самоубийство аплодисментами, будто после удавшегося трюка в цирке. И действительно, чего жалеть: противный старик помер, симпатичным молодым достались все деньги. Вполне сказочный хеппи-энд.