Финал «обновленческой» серии репертуарных спектаклей Большого с вводами новых солистов и дирижеров (см. «Время новостей» от 29 января) прозвучал экспрессивно и убедительно. «Волшебной флейте», поставленной Грэмом Виком в неагрессивной, но все же хулиганской поп-манере (несколько потершейся со времени премьеры), сделали стильный и довольно изысканный музыкальный мэйк-ап, очень ее украсивший.

В яме Большого дебютировал английский дирижер Кристофер Мулдс -- авторитетный европейский специалист по ранней музыке и XVIII веку с богатым послужным списком, в том числе между лондонскими, зальцбургскими и прочими ангажементами опера «Орландо» Генделя в концертном исполнении в Москве (см. «ВН» от 07 апреля 2009года).

В значительной степени именно участие Мулдса определило новое звучание «Флейты» -- дирижер и оркестр были внимательны, а партитура приобрела точеный профиль, тонкость, мягкость и прозрачность старинного фарфора, причем на втором спектакле еще добавились цветная роспись и быстрые темпы. Проблемная акустика Новой сцены была очень заметна, но именно потому, что неброское, подробное звучание требовало к себе особенного внимания.

На фоне оркестрового фарфора многие вокальные партии казались нарисованными чуть жирнее, но тем не менее многие убедили -- и сами по себе, и в ансамбле. Почти все были отданы приглашенным солистам, распределенным на два состава -- звездный и молодежный. Оба оказались неслабыми и любопытными, а если бы их еще перемешать, добавив репетиций, мог бы выйти совершенно идеальный ансамбль. В роли звезд в первом показе «Флейты» фигурировали певцы один другого краше. Тамино -- один из главных любимцев ценителей камерной вокальной музыки и второй Ленский в знаменитом «Евгении Онегине» Большого Эндрю Гудвин с очень красивым тембром и достойной школой. Аспирантура лондонского Роял-колледжа добавила ему чуть более акцентированную силовую манеру, чем было до сих пор, но очарования этому принцу не убавила. В любом случае его конкурент второго состава -- дебютант и, судя по отзывам, многообещающий участник молодежной программы Павел Колгатин показал себя и своего Тамино требующим еще очень большой работы (хотя, возможно, пластичным) материалом.

Памине повезло еще больше -- оба варианта были совершенно достойны. Звездой работала восходящая прима театра Анна Аглатова и делала это красиво и аккуратно, хотя в ее отношениях с моцартовским стилем заметна небольшая натяжка. Сильвия Шварц -- молодая солистка Берлинской оперы (не принятая, к слову, в молодежную программу Большого театра) с хорошим европейским опытом -- показала несколько менее свободный тембр, зато очень тонкое владение стилем. Ария во втором действии была просто прекрасна -- изысканна и словно по-барочному печальна.

У двух Папагено была особенная задача -- не только спеть хорошо, но еще и переиграть первого Папагено постановки Флориана Беша, на котором, собственно, все и держалось. Солист Немецкой оперы на Рейне Дмитрий Варгин и статный, опытный «новооперец» Илья Кузьмин решали этот ребус каждый по-своему, но оба вполне убедительно и вокально, и актерски.

Отдельной песней в обновленном Моцарте звучало имя Альбины Шагимуратовой -- победительницы конкурса им. Чайковского, дивы на взлете, которая уже пела эту партию Царицы Ночи в 2008-м в Зальцбурге. Наталья Дмитриевская из Ростова в конкуренцию с ней не вступала, кажется, просто давала звезде передохнуть. Звезда же отработала на пятерку, хотя об изысканных переливах моцартовского стиля речь не шла, скорее об олимпийском царском атлетизме.

Два волшебника Зарастро -- Павел Кудинов в первом составе и Александр Тихомиров во втором -- не прозвучали стопроцентно убедительно: обоим не хватило красоты и силы нижнего регистра. Но Кудинов фразировал по-европейски и заметно благороднее, а Тихомиров брал разнообразием нюансов и звучал традиционнее для русской сцены. Оба спектакль украсили. Так же как второй состав сильно украсили три прехорошенькие Дамы из молодежной программы -- их витиеватое трио не сразу склеилось, но после первой сцены уже звучало привлекательно и стройно.

Вообще спектакль со звездами, хоть в целом был вокально интереснее, заметно проиграл второму составу в ансамблевой стройности и тонкости баланса. Все были хороши по-своему, но несколько отдельно друг от друга и оркестра. Молодежный вариант, в котором Мулдс добавил темпам упругости, привлекал большим внутренним согласием.

И полное взаимопонимание с дирижером, оркестром и его взглядом на стиль демонстрировал отличный хор: его звучание было мягким, собранным и светлым, а фразировка -- точной и простой.

Такое музыкантское взаимопонимание в спектакле очень ценно, так же как осторожный риск вариативности в подборе солистов, продемонстрированный Большим театром в зимней серии музыкальных обновлений. Из всех спектаклей «Флейта» прозвучала наиболее интересно (особенно если учесть весьма относительную удобоваримость Моцарта на местной сцене) и показала, что выбранный способ музыкальной реконструкции спектаклей дает выразительные результаты и явно украшает репертуарные будни.