Несмотря на то что на территории современной Украины находится географический центр европейского континента, политически и экономически страна продолжает многолетний поиск своего места между Азией и Европой. В современных политических и экономических реалиях этот поиск трансформировался в непростой выбор между Европейским союзом и Россией, поскольку третьего пути, как показывает практика, не дано.

Особенно остро вопрос выбора стоит в энергетической сфере, где главная роль Украины уже определена -- она основной транзитер российского газа, но от этого метания становятся еще более мучительными, а их последствия -- болезненными для России и Европы. Чего стоят только две газовые войны 2006 и 2009 годов, результатом которых стал подрыв репутации «Газпрома» как надежного поставщика и гипертрофированная боязнь европейцев зависимости от российского газа и украинского транзита, заставляющая их искать экзотические источники газа и способы их доставки.

Среди украинских чиновников, имеющих отношение к энергетике, на протяжении последних лет чрезвычайную популярность приобрел такой слоган: «Украина -- энергетический мост между Россией и Европой». Только мост этот был построен не суверенной Украиной, а достался ей в наследство от Советского Союза. Не осуществляя сколько-нибудь значительных капитальных вложений, не реализуя активной геополитической игры по привлечению потоков энергоносителей, Киев в одночасье стал ключевым игроком на евразийском энергорынке, контролируя до 80% транзита природного газа в страны Европы из России, значительную долю поставок нефти, а также электроэнергии.

Правда, рачительно распорядиться наследством украинских властей не получается. Газотранспортной системе Украины для надежного функционирования требуются миллиардные инвестиции на поддержание и модернизацию труб и компрессорных станций. При этом политика Киева на протяжении всего постсоветского периода приводила не к укреплению позиций транзитера, а наоборот -- стимулировала Россию искать альтернативные пути для транспортировки. И сейчас -- в преддверии ввода в строй «Северного потока» и начала финальной стадии проектирования «Южного потока» -- Украина чрезвычайно близко подошла к точке невозврата, после прохождения которой процесс потери транзитных мощностей станет необратимым.

Эпизод первый. Труба как национальное достояние

24 сентября 2010 года Украина вступила в Европейское энергетическое сообщество (ЕЭС). Соответствующий протокол был подписан в столице Македонии Скопье главой экономического ведомства этой страны и министром топлива и энергетики Украины Юрием Бойко. ЕЭС -- это партнерство Евросоюза и ряда стран Юго-Восточной Европы, подписавших Энергетическую хартию, но не имеющих зримых перспектив на присоединение к ЕС. Договор вступил в силу 1 июля 2006 года, создав правовую основу для формирования общего рынка электроэнергии и природного газа, а точнее экспорта норм и правил ЕС на рынки сопредельных стран.

Украина, подписав протокол о присоединении к ЕЭС, взяла на себя обязательство осуществить гармонизацию национального энергетического законодательства в соответствии с требованиями Евросоюза. Киев должен либерализовать рынок газа и электроэнергии по европейскому образу и подобию, включая положения совсем свежего «третьего энергетического пакета», еще не обкатанного даже в странах ЕС.

На сегодняшний день единственным шагом в этом направлении стал принятый парламентом и подписанный президентом Виктором Януковичем еще летом закон «Об основах функционирования рынка природного газа». Документ предусматривает равные права доступа к газотранспортной системе (трубопроводы, хранилища) со стороны всех субъектов рынка, разделение деятельности по добыче, транспортировке и продаже газа.

«Маятник» как будто качнулся в сторону Брюсселя, несмотря на то, что Москва, предоставляя в апреле Киеву 100-долларовую скидку на газ, всерьез рассчитывала на энергетическую лояльность и прогресс по вопросу о совместном управлении газотранспортной системой Украины.

Но закон отвечает только основным положениям действующей директивы Евросоюза 2003/55/ЕС в части общих правил для внутреннего рынка природного газа и вполне допускает возможность дальнейшего функционирования вертикально-интегрированной компании, по типу НАК «Нафтогаз Украины», при выделении внутри газотранспортной организации в отдельную организационную и юридическую структуру (впрочем, она и сейчас находится в распоряжении «Укртрансгаза»).

Двойственность положений закона о рынке природного газа характеризует половинчатость курса украинских властей в вопросах регулирования энергосектора. Если данный закон можно рассматривать как некую декларацию доброй воли, направленную на успокоение Еврокомиссии и демонстрацию усилий Украины на пути евроинтеграции, то переговорный процесс о создании СП по управлению ГТС Украины, который начался весной по инициативе российского премьера Владимира Путина, прямо противоречит европейским нормам. Глава правительства России сначала вообще говорил о слиянии «Газпрома» и «Нафтогаза», что было бы не чем иным, как поглощением. Но после полушутливого, полусерьезного отказа со стороны Киева Москва положила на стол переговоров идею СП. И украинская сторона уже не могла просто так отмахнуться.

«Газпром» заявил о готовности внести в предприятие права на добычу газа с месторождений в Западной Сибири и Астраханской области, эквивалентные стоимости украинской газотранспортной системы. Но руководство Украины, на словах поддерживая идею СП, на деле тянет время. Во-первых, предметный разговор об участии в сделке объектов ГТС пока невозможен, так как с 2006 года действует редакция закона о трубопроводном транспорте, запрещающая реорганизацию, приватизацию и другие формы отчуждения газопроводов из госсобственности. Поправки, отменяющие эти положения, уже давно подготовлены, но лежат в Верховной раде без движения. Украина вновь говорит о возврате к идее международного консорциума по управлению ГТС с участием не только «Газпрома» и «Нафтогаза», но и европейских компаний. Но Москву эта мысль не вдохновляет. Тем более что Киев в 2002--2003 годах не выполнил договоренностей о передаче ГТС уже созданному консорциуму. «Создание совместного предприятия -- необходимый и абсолютно логичный шаг в деле развития сотрудничества компаний. «Газпром» и «Нафтогаз Украины» получат возможность на взаимовыгодных условиях и с максимальной эффективностью реализовывать конкретные проекты. В отличие от многостороннего консорциума, безрезультатные разговоры о котором продолжаются уже много лет, наше СП станет реальным инструментом ведения бизнеса», -- сказал председатель правления российского концерна Алексей Миллер после недавней встречи с Юрием Бойко, на которой стороны договорились начать оценку активов для СП.

Следует отметить, что Украина находится под жестким прессингом. Россия интенсивно продвигает проект строительства газопровода «Южный поток» мощностью до 63 млрд кубометров, который в условиях отсутствия дополнительного спроса на газ в Европе в разы снизит потребности в транзите через украинскую территорию. И членство в энергетическом сообществе тут не поможет.

Впрочем, у принятия закона о либерализации газового рынка и вступления в ЕЭС были и вполне прагматические соображения. Еще правительству Юлии Тимошенко Брюссель в обмен на шаги в этом направлении пообещал средства на модернизацию газотранспортной системы -- льготные кредиты от европейских институциональных банков. На данный момент Киев получил лишь 2,5 млн евро из 1,7 млрд долл., по выделению которых летом прошлого года был подписан меморандум между правительством Украины, Еврокомиссией, ЕБРР, ЕИБ и МВФ. Деньги пошли на проведение тендера ЕБРР на право разработки «Технико-экономического обоснования реконструкции и модернизации газотранспортной системы Украины с учетом экологического влияния на внешнюю среду».

Таким образом, попытки Киева маневрировать между российским и европейским подходами в регулировании газового сектора по мере роста износа украинских магистральных газопроводов становятся все менее успешными. В настоящее время очевидно, что цейтнот в газовой партии будет подталкивать Украину к непростому выбору между приоритетами Москвы или Брюсселя.

Эпизод второй. Российская нефть ушла

То, что сейчас происходит с газом, Украина уже проходила в сфере нефтяного транзита, хотя ставки и риски в этом сегменте были не столь высоки. Под флагом расширения транзитного потенциала и ограничения зависимости от российской нефти Киев построил нефтепровод Одесса--Броды, предназначенный для соединения двух разрозненных веток нефтетранспортной системы страны (МН «Дружба» и Приднепровских магистральных нефтепроводов) и поставок каспийской нефти в страны Европы вместо российской. В аверсном режиме нефтепровод так и не заработал из-за отсутствия договоров с потенциальными поставщиками. Азербайджан предпочитает транспортировать свою нефть через Турцию и проливы в Средиземное море, а Казахстан через Россию.

В итоге трубу стала частично использовать в реверсном режиме ТНК-ВР для транспортировки нефти на Одесский НПЗ и экспорта через Одесский порт.

Тем временем Россия активно занималась диверсификацией экспортных маршрутов через свои порты, и после ввода в строй трубопроводных систем ВСТО и БТС-2 добилась ощутимых результатов в вопросах снижения транзитной зависимости от чужих портов, в том числе и Одесского. В итоге в первые девять месяцев 2010 года транзит российской нефти через Украину сократился на 30,6% по сравнению с соответствующим периодом прошлого года (до 15,47 млн т). А подписание долгосрочного соглашения по транзиту нефти между Россией и Украиной, которое ожидалось в октябре, так и не состоялось.

Эпизод третий. Электричество вдвоем

Противоречия в нефтегазовой сфере, однако, не помешали российскому и украинскому премьерам подписать соглашения о параллельной работе энергосистем двух стран. Как отметили эксперты, решение направлено на возобновление организационного и функционального единства энергосистем Украины и России. А это тоже идет вразрез с чаяниями Брюсселя по поводу внедрения европейских правил игры. Хотя после интеграционных процессов в сфере ядерной энергетики (где Москва сумела вернуть себе часть позиций, утраченных в период правления Виктора Ющенко), почти 50% украинской электроэнергии производится на АЭС, движение Украины в электроэнергетическое пространство ЕС по российским «правилам игры» не выглядит чем-то удивительным. Учитывая то обстоятельство, что себестоимость российской электроэнергии ниже украинской, ответ на вопрос о том, кто заработает на параллельной работе энергосистем, очевиден.

А скептикам остается верить заявлениям украинского министра Юрия Бойко о том, что «осенью мы увеличили экспорт электроэнергии вдвое по сравнению с прошлым годом» и о существовании некой «программы», позволяющей осуществлять продажу электроэнергии конечным потребителям стран, входящих в Энергетическое сообщество, вместо практикуемой ныне продажи электроэнергии на границе.

Даже краткий обзор энергетических отношений в треугольнике Украина -- Россия -- Евросоюз демонстрирует глубину противоречий и непоследовательность политики официального Киева. И дело не столько в неоднозначном бэкграунде этих отношений, сформировавшихся на обломках распавшегося СССР, сколько в традиционной для постсоветского менеджмента традиции ручного управления важнейшими отраслями промышленности. В то время как Еврокомиссия представляет новую энергетическую стратегию до 2020 года, называя одним из приоритетов расширение Энергетического сообщества для обеспечения интеграции стран-соседей, желающих участвовать в европейском энергорынке, ключевой проблемой украинского энергокомплекса остается вопрос урегулирования ситуации с возвратом швейцарскому трейдеру RosUkrEnergo 11 млрд кубометров газа и попытки усидеть одновременно на нескольких стульях.

Вот и премьер-министр Украины Николай Азаров, на днях заявивший о необходимости подписания соглашения между Украиной, Евросоюзом и Россией о транспортировке газа, которое «даст шанс повысить уровень гарантий на долгосрочную перспективу», похоже, наступает на те же грабли, что и его предшественники. Украинские чиновники опять готовы подписываться под новыми декларациями вместо определения приоритетов энергетической политики и последовательного движения к ним.