18 мая состоится тренерский совет Союза биатлонистов России (СБР), где планируется подвести итоги нынешнего сезона, ознаменовавшегося беспрецедентным допинговым скандалом в российском биатлоне, и обозначить задачи на следующий, олимпийский год. Не исключено, что будут произведены некоторые скандальные тренерские перестановки. Накануне этого собрания корреспондент «Времени новостей» Ольга ЕРМОЛИНА побеседовала с депутатом Госдумы РФ, двукратной олимпийской чемпионкой по биатлону, членом правления СБР Светланой ИШМУРАТОВОЙ.

-- Если верить информации, появившейся в прессе, то Валерий Польховский может занять пост главного тренера сборной. Такая перестановка за несколько месяцев до Олимпиады принесет пользу нашему биатлону или, напротив, создаст новые проблемы?

-- Польховский -- это человек с проблемами. Вспомните: первые допинговые скандалы в сборной появились во время его правления. На одном из собраний он открыто заявил: «Хватит бегать на витаминах, надо как иностранцы». Понимаете, откуда это все пошло? До этого мы боялись, тряслись -- не дай бог попадемся. А тут все открытым текстом.

Я не оговорилась, употребив слово «правление», поскольку Валерий Николаевич всегда стремился подменить собой всех. Стали возникать трения со смазчиками, которые вынуждены были бегать за ним, чтобы получить баночку с порошком и разделить ее. Потом в сборной появилась новый биохимик, и у нас сразу же начались проблемы с кровью. Почему-то результаты анализов стали иными, нежели раньше. До этого у нас работала опытный специалист Ирина Ивановна Шуркина, но Польховский ее убрал. В общем, он подбирал странный коллектив.

О его моральных качествах я даже не хочу говорить. На мой взгляд, они не выдерживают никакой критики. Он мог заранее пообещать спортсмену, что тот побежит какую-то гонку на чемпионате мира. Когда я впервые об этом узнала, то испытала шок. Это же сборная, а не частная лавочка. Я сталкивалась с Польховским в самых разных ситуациях, и его представления о порядочности и морали не вяжутся с моими принципами.

-- Если можно, конкретнее.

-- Только один пример. В 2006 году меня признали лучшей спортсменкой года, и на церемонии «Слава» должны были вручить лавровый венок. Приехать я не могла, потому что на руках был маленький ребенок. И вместо меня на сцене этот приз вручили Польховскому. До сих пор эта награда, которая мне очень дорога, до меня не дошла. Ни извинений, ничего, просто пропала с концами.

-- В спорте на моральные качества нее всегда обращают внимание при наличии результата.

-- Возможно, что с моим мнением кто-то не согласится, но я не считаю Польховского профессионалом высокого уровня. Тренер он никакой. Если проанализировать прошлые годы, то олимпийская чемпионка-2002 Ольга Пылева тренировалась с Валерием Медведцевым. К Олимпиаде в Турине я готовилась отдельно от сборной по своему плану. Не могу назвать ни одного спортсмена, кого бы Польховский подготовил. Резерв, который ездил с нашей сборной, а женская команда, не считая нас с Галиной Куклевой, которые были на самоподготовке, насчитывала 22 спортсменки, где эти девочки? Где Наталья Гусева, которая подавала надежды? Где Ульяна Денисова, которая отличалась высокой скоростью, но ее так и не научили стрелять? Колесникова Надя... Все они бегают по российским соревнованиям.

-- Но если Польховский -- не профессионал, как он оказался в сборной?

-- Когда-то этот человек работал смазчиком. Но с помощью интриг и, правда, не без протекции Виталия Николаевича Фатьянова стал тренером сборной команды и мертвой хваткой вцепился во все. Но что больше всего меня удручало, что на протяжении всех этих лет он придерживался шаблонного подхода ко всем спортсменам, и из года в год предлагал один и тот же план тренировок. На мой взгляд, в его работе не было никакой системы, ведь каждая тренировка должна нести в себе основу для следующей. Когда спрашивала, почему надо делать так, он не мог ответить на вопросы, а я не находила логики в его плане. Я окончила институт физкультуры, и, как любому спортсмену, мне было важно и интересно получить новые знания. В какой-то момент поняла, что если выполнить предложенный им план, то можно просто намертво встать, поэтому и попросилась в олимпийский год тренироваться отдельно от сборной. Это был серьезный и рискованный шаг. И почему я обратилась за помощью именно к Фатьянову, потому что знала, он сможет оградить меня от Польховского. Мне не нужны были особые условия, какие имелись в сборной. Я помню, мы с Ольгой Пылевой жили и тренировались на базе в Ергаках, где туалет, извините, был на улице. Один туалет на 20 ребят и мы -- две девчонки. Но это было неважно, главное на тот момент было уйти от ненужного диктата Валерия Николаевича.

-- Как член правления СБР свое мнение по поводу Польховского вы высказывали кому-то из руководства?

-- На недавней конференции СБР фамилия Польховского вообще не звучала. Он присутствовал там как делегат. О том, что Польховский может занять пост главного тренера, узнала из Интернета. Спросила у Елены Аникиной, откуда эта фамилия возникла. Та сказала, что за него, дескать, просят очень много ходоков. На мой вопрос, кто эти ходоки, она не ответила.

-- Несколько дней назад в Зальцбурге прошло заседание комиссии Международного союза биатлонистов (ИБУ) по делу трех россиян -- Екатерины Юрьевой, Альбины Ахатовой и Дмитрия Ярошенко, которые были уличены в применении допинга. После этого адвокат спортсменов заявил о возможности оправдательного вердикта. Однако по мнению тренеров и специалистов, с которыми я разговаривала, проблема ясна: если составляющей нового препарата, как ты его ни назови, хоть вода, является запрещенный эритропоэтин (ЭПО), даже в малых дозах, то это допинг. Отсюда вывод -- дисквалификации не избежать. И с этой точки зрения позиция наших биатлонистов, которые все отрицают, кажется странной.

-- Мне тоже непонятна. ЭПО -- это препарат, который не выпьешь и не съешь. Его вводят через иглу, и спортсмен подставляет для этого руку или другую часть тела. Значит, спортсмен в курсе происходящего. Если антидопинговая лаборатория оглашает результаты и указывает на наличие ЭПО, если наши представители соглашаются на вскрытие повторных проб и присутствуют там, если специалист, тот же Дурманов, говорит, что обнаружен эритропоэтин, и затем подписывает все документы, не находит в них ничего крамольного, то о чем мы говорим? Кому сейчас нужны какие-то научные дискуссии, ведь все и так очевидно. Мне непонятно, почему в такой ситуации надо все отрицать? Кстати, именно эта позиция и не устраивает ИБУ. Руководителей Международного союза, мягко говоря, удивляет реакция наших болельщиков, высказывания самих спортсменов и попытки реабилитировать виновных.

Мне кажется, что у нас в стране, когда речь заходит о спортсменах, пойманных на допинге, все переворачивается с ног на голову. У них за рубежом допинг означает конец спортивной карьеры. У нас -- это реклама, пиар. В России нет закона о допинге. Взять ту же Италию, где за применение запрещенных препаратов -- допинга -- предусматривается уголовная ответственность. Все взаимосвязано: полиция, таможня, врачи, спортсмены, тренеры... А у нас все отдельно: колитесь, ребята, анализы мы возьмем, и что дальше?

Честно скажу, мне очень не нравится сложившаяся ситуация в российском биатлоне. Я понимаю новых руководителей СБР, которые говорят о том, что документов, которые им прислали из ИБУ, недостаточно. Но результаты лаборатории не обсуждаются. Мне не нравится, какие вопросы задавали нашим спортсменам на заседании в Зальцбурге и то, на чем настаивает представитель ИБУ Николь Реш, которая считает, что россиян надо наказывать по новому кодексу ВАДА. Но не сами ли мы виноваты в происходящем, потому что не придерживаемся общих правил, под которыми подписались? Получается так, что нам показывают лист и говорят: «Он белый». Мы соглашаемся, а потом добавляем: «Но, может, бумага покраснеет». То есть у нас какое-то свое видение, и мы продолжаем играть по своим правилам. И если ничего не изменится, то к нам и будут относиться как к представителям третьего мира. А за примерами ходить не надо. На чемпионате мира в Корее Бьорндален пробежал не по тому маршруту, и его простили.

Обидно, что с нашим мнением перестают считаться, а мы ведь все-таки являемся фаворитами мирового биатлона. И мне очень хочется, чтобы наша сборная, СБР поднялись на ту ступень, на которой стояли раньше, чтобы к нам прислушивались.

-- Вы согласны, что в тот период, когда выступали, случаи с допингом были эпизодами в биатлоне, а сейчас это превратилось в систему?

-- Когда в Турине Пылеву поймали на запрещенном карфедоне, то она не стала ничего отрицать. Тогда у Ольги была другая ситуация: трещина в ноге, страшные боли. А тут пять человек в одной федерации попались на ЭПО в течение одного сезона. И это не легкая атлетика, где столько разных видов, а один.

Президент ИБУ Бессеберг в разговоре со мной также подтвердил, что речь идет о системе. Когда я задала вопрос, почему он так думает, норвежец привел конкретные факты. «Я понимаю, -- сказал он, -- что сейчас ты рассуждаешь как депутат, представитель государства, но посмотри на эту проблему как спортсмен. Три пробы Ярошенко, в которых концентрация ЭПО увеличивается, Юрьева, Ахатова... Я не хочу называть другие имена».

-- В самом начале разговора вы заявили, что такая ситуация стала возможной с приходом Польховского. Но сейчас он уже не работает в сборной. Какая из трех версий вам представляется наиболее правдоподобной. Первая -- в сборной знали обо всем и закрывали на происходящее глаза. Вторая -- тренеры сами рекомендовали спортсменам новейший препарат. И третья -- что спортсмены применяли его по собственной инициативе?

-- Допинг -- это деньги, бизнес. И надо знать, кому платить и кто эти деньги возьмет. Надо просто поинтересоваться: «Ребята, кому вы платили?» И все встанет на свои места.

-- То есть полагаете, что спортсмены напрямую связывались с медиками?

-- Нет, я не думаю, что без ведома тренера доктор сам осмелится сделать это. Я ничего не хочу сказать плохого про врача команды Андрея Дмитриева, он с нами долго работал. И в данной ситуации его сделали козлом отпущения. Я не склонна одного его винить во всех грехах. Ведь все дело в том, что у спортсмена всегда есть выбор. Он может сказать: «Я этого делать не буду», и вопрос исчерпан. Никто не станет навязывать тебе что-то и носиться за тобой со шприцами. Еще раз повторю: у спортсменов всегда есть выбор. Они не маленькие дети, они профессионалы, члены сборной страны.

Но я не хочу умалять и ответственность тренеров. Если они получают за работу деньги, то должны за нее отвечать. А у нас выходит, что за все «получают» сполна только спортсмены.

-- Но почему только в нашей сборной возникли эти скандалы, разве иностранные биатлонисты не используют допинг?

-- Только у них никого не ловят. Я думаю, что у иностранных спортсменов все построено на восстановительной медицине. Да и тренеры -- профессионалы, грамотно тренируют. А мы зачастую не используем даже то, что у нас есть. Те же пантовые ванны на Алтае, которые я практиковала. Та же Камчатка с минеральными источниками. Да и отечественные восстановители наверняка имеются.

-- На ваш взгляд, что нужно делать сейчас, чтобы в олимпийский год избежать сделанных ошибок?

-- Работать надо, тренироваться, верить в себя, ведь на допинге, как показывает практика, далеко не уедешь.