Конечно, это самый необычный фильм за последние годы -- идея показать в кино, как родившийся стариком человек постепенно становится молодым, уже революционна. Хотя благодаря компьютерной графике многое стало возможным, но вот так убедительно и натуралистично продемонстрировать обратное развитие обычного человека пока вроде никому не удавалось. Казус с возрастом главного героя дополнен внутренней психологической интригой. Бенджамин рождается со старым телом, но младенческой психикой, а умирает, соответственно, когда в пухлом теле младенца угасает траченный старческим маразмом дух. И если наблюдение над склеротическим малолеткой еще можно вынести, то оживленный детским любопытством дряхлый старик -- зрелище не для слабонервных. Некоторые вещи еще можно себе представить, но это не значит, что на них можно смотреть.

Тут впору подумать о пользе экспериментов над возможностями движущихся картинок -- со времен Мельеса трюки и спецэффекты были главной пищей кинематографа, однако для такого зрелища требуется условность. Когда сотворенная реальность кажется точной копией жизни, хочется между ними поставить барьер воображения. Впрочем, на этот счет есть разные мнения.

Во всяком случае, на «Оскара» этот образец большого кино номинировали почти во всех номинациях (в тринадцати). И было бы справедливо, если бы ему достался главный приз: заставить зрителей три часа мучиться над разгадкой, где на экране Брэд Питт, а где уже или еще нет, к тому же на фоне практически всего ХХ века, да еще в любовной истории (даже двух) с приправой из русского балета, Баланчина, Мурманска, Нового Орлеана, северных морей и морского боя, дорогого стоит.

Главный аттракцион фильма -- сам Бенджамин Баттон, сначала маленький, ссохнувшийся старичок, потом более бодрый старик, затем пожилой господин, начинающий стареть мужчина, молодой красавец, юнец, подросток, мальчик и, наконец, младенец. С ним, в сущности, ничего не происходит, он не совершает ярких поступков, не переживает внутренних драм, не впутывается в истории -- никаких приключений, кроме того, что случается со всеми, но в обратном порядке -- его меняет возраст. Мимо него проплывают фигуры его близких -- отец, случайно, но очень удачно подкинувший странного младенца в приют для престарелых, няня Куини, ставшая ребенку приемной матерью, обитатели приюта, капитан Джек с раздолбанного буксира, ищущая приключений жена дипломата из Мурманска... Все они, как будто тени, следы воспоминаний, и только Дейзи остается в его жизни на более долгое время. Кейт Бланшетт тоже предстоит подвергать свое божественное лицо уродующему возрастному гриму. Но все же она традиционно сначала предстает юной, и это доказывает: тот порядок, к которому мы привыкли, все-таки куда разумнее. Потому что в прекрасном душой и телом молодом Бенджамине мне все время видится тот плешивый и укороченный старичок, которого показали в начале картины. Это большая заслуга режиссера Финчера, но тут не знаешь, радоваться ли такому мастерству. Зато в плане содержания все выдержано в прямолинейном духе средневекового моралите -- помни о смерти.

Мысль о смерти, видимо, и делает фильм невероятно холодным -- как замороженная треска. Есть подозрение, что сценаристам и режиссеру просто нечего было добавить к идее Скотта Фицджеральда, которая, изложенная в коротком смешном рассказе, никак сама по себе не могла обеспечить содержанием трехчасовое действие. Пришлось придумывать всякие добавочные истории. Например, про участие героя во второй мировой войне. Удалось показать много интересного -- всплывающую подводную лодку, залпы орудий, тонущих людей... Что при этом делает, чувствует или как реагирует наш герой -- неважно. Нам даже не рассказали, как и почему он выжил... Или вот несчастный случай с Дейзи, как будто взятый напрокат из совершенно другого фильма: нам долго показывают цепочку событий, которые и привели к катастрофе, причем совершенно непонятно, почему круг участников ограничен именно так -- можно было начать с сотворения мира...

Впрочем, жизнь вообще необязательна, в ней многое происходит вполне случайно, концы с концами обычно не сходятся, и не всякому дано, как герою этого фильма, начать и кончить свои дни в одном и том же месте -- доме престарелых, мало изменившемся за 80 лет существования и по-прежнему стоящем на той же улице. Жаль, что Дейзи, дотянувшая, видимо, лет до ста десяти, не смогла так же спокойно угаснуть под этими сводами. На ее долю выпала безликая госпитальная койка, с которой она успела-таки поведать своей дочери эту удивительную и совершенно бессодержательную историю, прежде чем ураган «Катрина» смел их всех с лица земли.