Возможно ли осмысленное противостояние нынешней всеобщей дезориентации и правилам игры, навязанным глобальным капиталом? Два западных теоретика, принадлежащих к левой традиции, дают свой ответ на этот вопрос.

Апология отказа

Славой Жижек. Устройство разрыва. Параллаксное видение. -- М.: Европа, 2008.

Славой Жижек -- автор для тех, кто любит погорячее; блистательный эрудит и интеллектуальный провокатор, объединитель Ленина и Лакана, исследователь масскульта и «высокой» европейской традиции. На русский его переводят давно и обильно, так что отечественные интеллектуалы прекрасно представляют, чего от Жижека ждать.

В новой монографии он ожиданий не обманывает -- перед нами все тот же высокоградусный философско-культурологический коктейль, намешанный из нескольких «вечных» жижековских тем: Большой Другой, наслаждение и влечение, тоталитарная идеология, парадоксальная актуальность христианства, перспективы диалектического материализма. Ну, и так далее: то, о чем пишет Жижек, имеет свойство ускользать. Потому что и пишет-то он всегда, по сути, об ускользающем, о том, что почти невозможно удержать на горизонте сознания.

Главным ингредиентом коктейля на этот раз стало заимствованное из физики понятие «параллакс», то есть изменение местоположения объекта в зависимости от перемещения наблюдателя. Параллакс становится для Жижека очень широкой метафорой, которая последовательно применяется в размышлениях о философии, нейробиологии, искусстве и политике. Параллактический разрыв начинает обозначать невозможность совмещения двух тесно связанных перспектив в описании того или иного явления. Например, субъективного ощущения наличия у человека свободной воли и того доказанного нейрофизиологами факта, что любое человеческое решение детерминировано и объективно происходит раньше, чем осознается.

Интеллектуальное повествование Жижека развивается скачкообразно: от чистого умозрения с неизменными психоаналитическими обертонами через ухабы анализов вагнеровских опер к пригоркам политических деклараций. В частности, несколько глав посвящено сравнительному анализу фашизма и сталинизма и доказательству того, что второй все-таки был более приемлемым и даже необходимым явлением: разумеется, с «высшей» философской точки зрения.

При этом цепь рассуждений Жижека невозможно свести к какому-то определенному «сухому остатку» идеологических тезисов -- как в дзен-буддизме, процесс здесь важнее результата. Впрочем, в финале книги автор дает настоящий рецепт революционного действия, однако и здесь вместо позитивной программы он выдвигает негативный принцип.

Единственной правильной позицией по отношению к игре глобального капитала Славой Жижек считает жест отказа: «Я бы предпочел отказаться». Отказаться надо и от участия в рыночной конкуренции, и от игры в то, что социальная реальность -- это пустая иллюзия, и даже от любых форм благотворительности в пользу стран третьего мира. Только встав по ту сторону любых легитимированных капитализмом практик, можно самой своей позой подорвать самоуверенность неолиберальной реальности. В этом, по Жижеку, и есть высшая доступная человеку свобода и его высшее наслаждение.

Апология мужества

Ален Бадью. Обстоятельства, 3: Направленности слова «еврей». Сесиль Винтер. Господствующее, означающее новых арийцев. -- СПб.: Академия исследования культуры, 2008.

Ален Бадью. Обстоятельства, 4: Что именует имя Саркози? -- СПб.: Академия исследования культуры, 2008.

Патриарх европейского маоизма и, пожалуй, самый знаменитый из ныне живущих французских философов Ален Бадью -- друг и единомышленник Славоя Жижека, но в отличие от последнего его творчество только начинает приходить в Россию. Вслед за эзотерической «Этикой» на русском языке появились третья и четвертая части «Обстоятельств», серии памфлетов на остроактуальные политические темы. Издатели, видимо, решили, что первая и вторая части уже не соответствуют текущей повестке дня, поэтому переводить их не стали.

Третьи «Обстоятельства» -- это составленная самим автором подборка текстов на тему холокоста и нынешней израильской политики; ее цель -- лишить слово «еврей» той поистине глобальной значимости, которую придал ему Гитлер. И если проделать эту операцию, то милитаристская политика Израиля, полагает Бадью, потеряет последний минимум оправданий и всечеловеческая проповедь апостола Павла будет понята как необходимость строить единое палестинское государство без деления на арабов и евреев.

В четвертых, более близких по времени написания «Обстоятельствах» говорится о приходе к власти во Франции Николя Саркози и о том, что это явление может означать для самой Франции, мира в целом и -- в особенности -- для европейских левых. О Саркози Ален Бадью пишет хлестко и не стесняясь в выражениях. Избрание президентом «человека-крысы» -- это симптом полной дезориентации французов, их добровольный отказ от права на собственное мнение.

В этой связи Бадью пишет о социально-политической «трансцендентали» своей родины -- петенизме, то есть моральном кризисе и капитуляции перед безличными, приходящими со стороны глобальными тенденциями. В случае с самим Петеном это был немецкий национал-социализм, в нынешней ситуации это неоимпериалистический капитализм, сопровождаемый страхом перед нашествием иммигрантов. Иммигрантам Бадью предлагает воздавать честь и сотрудничать с ними, потому что именно они сейчас являются воплощением марксистского «слабого звена», тем классом, который имеет незашоренный взгляд на происходящее в Европе. А ориентиром, который нужно вернуть в поле зрения, является наследие мая 1968 года и -- шире -- то, что Ален Бадью называет «коммунистической гипотезой», то есть существовавшей во все времена идеей освобождения человечества. Здесь он вспоминает слова Жан-Поля Сартра о том, что «всякий антикоммунист -- сволочь»: сегодня это утверждение, по мнению Бадью, звучит с новой силой.

Сама практика всеобщего избирательного права подвергается им беспощадной критике. Единственный смысл парламентской демократии, позволяющей создавать фикцию «общего мнения», состоит в том, чтобы обслуживать интересы капитала, и лучшим образом это было продемонстрировано, когда Саркози после своей победы на выборах первым делом отправился ужинать с оплатившими его избрание финансистами и прогуливаться на миллиардерской яхте. Плевок в лицо бедным и униженным: таково и есть, согласно Бадью, истинное лицо новой европейской демократии, не нуждающейся больше в соблюдении внешних приличий. Дальнейшим шагом парламентаристского неолиберализма будет создание полицейско-террористического государства, и этот процесс уже пошел...

Противостоять наступлению темных времен можно по-разному, но в любом случае для этого необходимо настоящее мужество. Бадью выдвигает восемь пунктов, задающих координаты той точки, стоя на которой можно бросить вызов всему тому, чьим именем является случайное в общем-то имя Саркози, этого «ну-очень-маленького-Наполеона».