25 мая 1918 года на территории Советской России начался мятеж пленных чехословаков, который и послужил началом крупномасштабной Гражданской войны, по самым скромным подсчетам, унесшей жизни 10% населения страны. Для лидеров противоборствующих сторон это была борьба за свои потерянные или найденные идеалы, для большинства участников -- трагическая случайность. Даже выбор стороны, на которой они воевали, не всегда зависел от них самих. Это была «братоубийственная» война, в которой не может быть правых и не бывает победителей.

Русская Вандея

По существу, вялотекущая Гражданская война в России началась еще с Февральской революции. Произошло то, к чему уже несколько лет призывали и делали для этого все возможное большевики, а именно превращение войны империалистической в гражданскую. Военные столкновения и вспышки насилия большей или меньшей интенсивности происходили до конца 1917 года, и события Октября особо не выделялись из этой череды. Например, тот же «корниловский мятеж» в августе был гораздо более крупной войсковой операцией. Но в тот период еще не существовало необходимой для войны психологической основы -- стороны расходились миром или дело ограничивалось небольшими стычками. Взаимная ненависть, кровь и жажда отмщения вызревали постепенно.

Русской Вандеей для большевиков стал Дон. Казаки владели землей, они получали ее как служилые люди, притом вчетверо больше, чем средний российский крестьянин, поэтому на них большевистские аграрные посулы не действовали, а вот опасность потерять свои привилегии была. И они выступили против советской власти. Буквально в день основных событий Октябрьской революции, 25 октября 1917 года, атаман донского казачества генерал Алексей Каледин разогнал местные Советы Здесь же на Дону генерал Михаил Алексеев начал формировать Добровольческую армию. Вскоре ее возглавил бежавший из тюрьмы генерал Лавр Корнилов.

Надо заметить, что полного объединения и единого руководства между Добровольческой армией и войском Донским не произошло: камень преткновения -- «единая и неделимая Россия»: казаки хотели для себя автономию Дона. Поэтому Каледин воевал с советской властью сам по себе, и воевал неважно. После того как он застрелился, новым атаманом стал генерал Петр Краснов, только что отпущенный большевиками под честное слово не воевать с ними А Добровольческая армия двинулась на Кубань, совершив свой знаменитый Ледяной поход. Но попытка взять Екатеринодар не удалась. После смерти Корнилова 13 апреля 1918 года Белое движение переживало кризис. Новым командующим стал генерал Антон Деникин.

«От чехословаков до Врангеля»

И все же в первые полгода советской власти военные действия носили достаточно локальный и немасштабный характер, поэтому большинство историков склонно считать «официальным» началом Гражданской войны конец весны 1918 года. К этому времени основная угроза советской власти переместилась на восток. И связано это было с мятежом 45-тысячного корпуса пленных чехословаков.

Он был сформирован из пленных, желавших воевать против Австро-Венгрии за национальную независимость. В январе 1918 года была достигнута договоренность, что корпус примет под свое командование Франция, и в марте началась его переброска на Западный фронт через Дальний Восток -- еще шла первая мировая война.. Но в марте, после Брестского мира, ситуация изменилась: Россия вышла из войны, подписав сепаратный договор с Германией. Отношения с бывшими союзниками по Антанте изменились. Именно в марте, по сути, началась интервенция. Части армий Антанты заняли плацдармы на севере и востоке России с целью поддержать борьбу против большевиков, после отказа от союзнических обязательств окончательно ставших в глазах Запада узурпаторами.

Тогда Троцкий приказал разоружить чехословацкий корпус. Однако средств для выполнения этого приказа в то время у большевиков не было. Красную армию на тот момент составляли в основном несколько батальонов латышских стрелков. Среди чехов и словаков поползли слухи, что их хотят выдать немцам, и они подняли мятеж. С помощью корпуса, чьи эшелоны растянулись вдоль всей железнодорожной магистрали от Пензы до Владивостока, была в одночасье ликвидирована еще слабая советская власть на огромной территории от Волги до Тихого океана. Ее сменили различные антибольшевистские правительства. В основном эсеровские по составу. Так, после взятия чехословаками Самары 8 июня эсеры образовали Комуч (Комитет членов Учредительного собрания), который объявил себя верховной властью в России, а затем начал всеобщую мобилизацию. Один из лидеров эсеров Виктор Чернов вспоминал: «В июне 1918 года. Поволжский областной комитет ПСР (партии социалистов-революционеров) заключил с уральским казачьим войском союз для ликвидации большевистской диктатуры и провозглашения власти Учредительного собрания в Поволжье и Приуралье. Центральный комитет ПСР этот союзный договор утвердил».

30 июня 1918 года в Омске при участии интервентов было создано Сибирское правительство из меньшевиков, эсеров и кадетов. Оно провозгласило «государственную самостоятельность Сибири». В ноябре здесь же Александр Колчак был провозглашен верховным правителем России. Союзники всячески помогали ему создать настоящую, мощную армию. Впрочем, опора на чехословаков дорого обошлась самому Колчаку. Когда распространилась весть о создании независимой Чехословакии, всякий стимул воевать за тысячи километров от родины за чужие цели у них отпал. Они предпочли договориться с большевиками: в обмен на Колчака бойцы корпуса получали гарантии безопасной отправки на родину. 2 сентября 1920 года последний корабль с солдатами и офицерами Чехословацкого корпуса покинул Россию.

...Именно мятеж Чехословацкого корпуса и был началом полномасштабной Гражданской войны, продолжавшейся, как писал Ленин, «от чехословаков и «учредиловцев» до Врангеля».

Неправое дело

К лету 1918 года подавляющее большинство граждан России на самом деле воевать не хотело. Подтверждением этому может служить тот факт, что против большевиков в начале 1918 года выступало не более 2--3% офицеров старой русской армии. Это было естественно: во-первых, за плечами были уже годы первой мировой и две революции, а во-вторых, гражданская война -- дело неправое, безбожное, на нее «подписаться» могли только при каких-то исключительных обстоятельствах.

В новое и новейшее время длительное военное межгражданское столкновение внутри страны было явлением значительно более редким, чем, например, в античные времена. В Греции с VIII по V век до нашей эры они велись беспрерывно. Греческий полис, строго говоря, не был государством, а представлял собой, по существу, гражданское самоуправление в чистом виде, и не случайно гражданские войны получили тогда название «войн всех против всех».

Именно в результате этих войн и родилась античная форма государства -- для урегулирования конфликтов и упорядочения жизни общества. Это стало прообразом будущего правового строя. Правда, средневековое христианство «освятило» государство, точнее, его правителя, объявленного помазанником Божьим, однако со времен Макиавелли ключевым в оценке власти вновь становится критерий эффективности, а не ее нравственно-религиозная сущность. Повсеместной стала борьба идей -- в чем нуждается общество? -- порой выливавшаяся в революцию. Эти идеи нередко подменяли собой религиозные догматы, и именно благодаря этому гражданская война, к которой зачастую приводила революция, стала святым делом, новым «крестовым походом» со своими жертвами, праведниками и мучениками. Вместе с революциями появилось понятие справедливой и несправедливой войны.

«Гражданские войны, -- писал Питирим Сорокин, -- возникали от быстрого и коренного изменения высших ценностей в одной части данного общества, тогда как другая либо не принимала перемены, либо двигалась в противоположном направлении». Также важнейшим условием, предпосылкой являлась утрата авторитета государственной власти, ее слабость.

В этом смысле ситуация в России с февраля 1917 года была «идеальной» для начала гражданской войны, которая, в конечном итоге, велась большинством «белых» не с целью реставрировать Российскую империю в виде монархии. На самом деле это была своеобразная война Февраля с Октябрем, столкновение двух революционных проектов. Поэтому, возможно, поначалу непосредственно в военные столкновения были втянуты немногие. Кто-то еще мог оставаться в позиции наблюдателя, постороннего, равнодушного. (В отличие, к слову, от той же Древней Греции, где был принят закон, запрещающий гражданам не занимать ту или иную позицию во время гражданского конфликта.)

Однако по мере развертывания боевых действий в войну неизбежно втягивались миллионы людей. И фронт Гражданской войны проходил не только через территории, но и через семьи, через души людей. Именно поэтому столь условно "классовое" деление участников Гражданской войны на бедных и богатых. Состав красных и белых армий не так уж сильно различался. В Красной армии служили потомственные дворяне, а рабочие, например, Ижевска и Воткинска воевали под красными знаменами в армии Колчака. Кровавый смерч Гражданской войны втягивал людей чаще всего без их желания и даже вопреки сопротивлению, нередко все решали обстоятельства. Многое, например, зависело от того, кто мобилизовал человека, каково было отношение той или иной власти лично к нему и его семье, от чьих рук погибли его родственники и друзья. Немалую роль играли особенности региона, национальность, религия. Позиции конкретных личностей, политических партий и социальных слоев в ходе войны не были статичными. Они менялись -- и нередко неоднократно -- радикальным образом. Основная борьба в ходе "большой" Гражданской войны проходила между красными и белыми. Но весьма значительной была и третья сила, выступавшая под лозунгом: "Бей красных, пока не побелеют; бей белых, пока не покраснеют". В историю Гражданской войны она вошла под названием "зеленые".

Они сражались за империю

«Зеленое» движение было стихийным ответом на кровопролитную войну из-за не слишком понятных большинству людей идеалов и догм. И ответ этот был жестоким.

Случались и другие попытки остаться «посередине» -- найти путь к примирению. Однако они имели локальный характер -- часто это были действия отдельных людей -- и в итоге были пресечены большевистским правительством.

Известно, например, что участник четырех войн престарелый генерал Алексей Куропаткин отказался поддержать кого-либо из противоборствующих сторон, а предпочел преподавать в сельской школе в родной Псковской губернии. А Максимилиан Волошин в своем коктебельском доме укрывал от преследователей то белых офицеров, то красных комиссаров -- в зависимости от того, кто в этот момент контролировал Крым. Более того, в 1920 году он добился от командования красных права вычеркнуть из списка приговоренных к расстрелу каждую десятую фамилию. В последние дни боевых действий в Поморье впервые начались братания солдат, измученных Гражданской войной.

Отчасти усилия по примирению поддерживали даже новые вожди страны. Так, благодаря первомайским амнистиям 1918 и 1920 годов свободу получили Пуришкевич, Мельгунов и Мартов, а недавний меньшевик Вышинский и вовсе перешел на службу советской власти. В 1921 году большевики объявили амнистию всем участникам Белого движения, которые вернутся на родину и будут участвовать в ее восстановлении, -- ею воспользовались порядка 10% эмигрантов. Однако сфера действия этого решения оказалась чрезвычайно узкой: оно не распространялось на оставшихся в России противников большевиков.

Но даже эта не самая мягкая политика очень скоро была свернута. С середины 20-х годов «белый» стал синонимом врага. Все советские граждане обязаны были указывать в анкетах, служили ли они в белых армиях и имеют ли родственников за границей -- читай: белоэмигрантов. Положительный ответ мог стать причиной отказа в приеме на работу, и это в лучшем случае. Кино и литература неустанно трудились над внедрением в общественное сознание всеобщей ненависти к белым.

Образно говоря, «Дни Турбиных» были сняты с репертуара.

Но уже в середине 30-х годов -- во время гражданской войны в Испании -- вчерашние противники впервые оказались по одну сторону баррикад: многие участники Гражданской войны в России -- как белые, так и красные -- сражались в интербригадах за Республику.

Но самый большой шанс к примирению, казалось, предоставила Великая Отечественная война. Хотя многие эмигранты, подобно Мережковскому и Гиппиус, приветствовали вторжение Германии в СССР, которое они считали началом освобождения от большевиков, большинство -- поддержало Советский Союз. Рахманинов стал перечислять гонорары от своих концертов в фонд помощи СССР, а Деникин и вовсе публично заявил, что готов вступить в Красную армию рядовым.

В ответ советское гражданство было предоставлено даже некоторым бывшим деятелям Временного правительства. Ответственность за Гражданскую войну стали перекладывать на иностранных интервентов.

Тем не менее шанс на примирение все же был упущен. Более того, советское правительство отправило в лагеря белоэмигрантов, живших в Восточной Европе, и даже лидеров евразийцев, уже в 30-х годах стремившихся к сотрудничеству с советской властью.

А в 60--70-е годы на советские экраны стали выходить фильмы, в которых в наиболее жестких тонах были показаны уже не белые офицеры, а участники «зеленого движения» -- то есть те, кто не признавал над собой никакой власти государства. К слову, в годы самой Гражданской войны многие царские офицеры переходили на сторону большевиков, видя в них единственную надежду на сохранение именно русской государственности. «Скорее инстинктом, чем разумом, -- писал брат ближайшего соратника Ленина генерал Бонч-Бруевич, -- я тянулся к большевикам, видя в них единственную силу, способную спасти Россию от развала и полного уничтожения».

После недолгого периода полного разрыва с большевистским наследием, случившимся в начале 90-х, возобладал именно такой, «государственнический», взгляд на события Гражданской войны. Теперь борьба за сохранение единства страны -- в любой ее форме -- оценивается положительно, а вот увлечение интернационалистскими мечтаниями, напротив, осуждается. Именно поэтому Колчаку ставят памятник, а Троцкого вновь называют агентом мировой закулисы. И если в тридцатые годы усиленно насаждалась мысль, что Сталин -- это Ленин сегодня, то теперь «отец народов» воспринимается едва ли не как главный враг «вождя мирового пролетариата», ибо именно он воссоздал империю, разрушенную Лениным. Идея империи становится цементирующей в российском примирении.

Зримым символом этого стало перезахоронение останков антибольшевистского философа Ивана Ильина и командующего Добровольческой армией Антона Деникина на Донском кладбище в Москве. Под российским триколором и под звуки советского гимна.