В минувшие выходные открыли юбилейный, десятый сезон энтузиасты концептуального москвоведения, объединившиеся под звучной маркой «Москультпрог» («Московские культурологические прогулки»). О возглавляемых Сергеем Никитиным «прогульщиках» газета уже писала. Целью «Москультпрога» «прогульщики» считают не банальное краеведение, а реконструкцию разорванного и дискретного в сознании многих пространства истории. Потому-то и выбирают самые непрезентабельные на первый взгляд районы: утыканные советскими многоэтажками, бедные на исторические достопримечательности. Сергей Никитин считает, что прогулки по периферии Москвы куда важней променадов по историческому центру. Окраины богаты незрелищными артефактами и свидетельствами, которые стимулируют творческое, активное восприятие истории города. Знание и уважение к тому, что не является очевидным шедевром, гарантирует бережное отношение к Москве и ее жителям. Первая в юбилейный сезон «прогулка» «Москультпрога» была в район Черкизова, в бывшее село у Преображенской заставы, славящееся митрополичьими вотчинами, а также текстильными и красильными фабриками. Сегодня история Черкизова зашифрована в нескольких артефактах, разгадывание которых требует известных интеллектуальных усилий. Отгадками и были увлечены все двести пришедших на прогулку москвичей.

Другая схема отгадывания интеллектуальных ребусов внутри невыразительного на первый взгляд пространства мегаполисов испытывается сотрудниками петербургского фонда культуры и искусства «ПРО АРТе», учениками профессора Ивана Чечота Глебом Ершовым и Станиславом Савицким. Недавно в «ПРО АРТе» состоялась презентация книги «Прогулки за искусством», сделанной ими по материалам реальных культурологических экспедиций. В отличие от москультпроговцев, Ершов с Савицким не стремятся максимально полно воссоздать историю того или иного района, от древности до последних лет. Они ограничивают себя исследованием именно советского наследия. Претендуют на изобретение метода конвертации советских руин (речь идет прежде всего о памятниках архитектуры 1920--1930-х годов) в современное искусство. Любопытно, что в фокусе внимания находится не «сталинское барокко» с его подавляющим величием -- оно, кажется, никогда и не было на периферии, социальной и художественной -- а конструктивизм, с которым были связаны первые и самые большие ожидания советской эпохи. Эти постройки сегодня особенно подвержены коррозии.

В книге, оформленной художником Юрием Александровым как дорожный альбом (чтобы можно было перелистывать одной рукой в метро), предложен отчет о познавательных краеведческих экспедициях по самым разным территориям бывшей империи. Пространство Советского Союза представлено конструктивистской архитектурой Ленинграда (Батенинский жилмассив), Москвы (здание Наркомфина как репрезентативный пример стиля) и Свердловска («Уралмаш» как памятник промышленной архитектуры). Ленинградские сюжеты описаны Павлом Герасименко и Дмитрием Козловым. Московские темы отражены в статье Арсения Жиляева, свердловские -- в эссе самих Ершова и Савицкого.

Составители настаивают: отправляясь на прогулки, они думали не только о фотофиксации малоизвестной и исчезающей архитектуры. Искусствоведы решили стать своеобразными художниками -- недаром ключевая статья озаглавлена «Кругом возможно искусство». Здесь выдвигается и обосновывается дразнящее положение: музей современного искусства России... не нужен. Необходимо же, по мнению авторов, лишь объявить заповедными зонами те пространства, где расположены интересные, но заброшенные произведения архитектуры, артефакты того или иного периода. Чтобы вписать эти артефакты, «неведомые шедевры», в историю искусств, требуется немалая художническая прозорливость, сродни игре «Угадай-ка». То есть вот гуляют искусствоведы по территории завода «Уралмаш». Оп-ля! Глаз спотыкается о кучу связанных черных, жирно блестящих металлических чушек. Своей конфигурацией чушки один в один соотносятся с масштабными инсталляциями Йозефа Бойса. Бойсу мы инсталляцию и отпишем. Или вот видят гуляющие стенд «Спортивная жизнь цеха». Буковки трафаретные сигналят о расписании соревнований и работе секций. Информация забрана в таблицы. Чем не Илья Кабаков? А на детской площадке примыкающего к заводу жилого района красуется плакатик, на котором рукой местного оформителя создан другой шедевр концептуального искусства: ежик и зайчик играют в бадминтон, увязая по колено в каких-то коричневых кучах. Возможно, художник хотел изобразить лужок, а Ершов с Савицким увидели коричневые кучи свежим взглядом. Безошибочно идентифицировали плакатик с изображениями «говнозверей», отписанных по мифологическому ведомству Павла Пепперштейна.

Ассоциативный ряд прекрасен своими прихотливыми ассоциациями, свидетельствующими о немалой эрудиции и остроумии петербургских прогульщиков. Контррельефы Татлина, скульптуры Джефа Кунса, сиротливые игрушечные «убожки» Болтански, архитектоны Малевича, лозунговые полотна Эрика Булатова живут себе своей тихой жизнью в помоечных зонах бывшей советской страны и терпеливо ждут атрибуции увлеченных «проартовцев». В авторской концепции приметно стремление «прописать» все искусство ХХ века в России, превратив ее в сказочную страну, где сама стихия жизни порождает фактуру изоморфную модернистскому и постмодернистскому художеству. Добрую половину книги составляет каталог находок, снабженный остроумными примечаниями в стиле «шиzzо Бажов» (своим инструктором «искатели-старатели» избрали когда-то многославного, а сейчас полузабытого уральского мифотворца Павла Бажова). Что и говорить: «Умственно придумано!»