Полвека назад в августе 1958 года политбюро Компартии Китая собралось на заседание в приморском курорте Бэйдайхэ. 29 августа были приняты решения, ставшие апогеем политики «великого скачка» к коммунизму, которую Мао Цзэдун провозгласил в начале года. Партия взяла курс на резкое увеличение выплавки стали и тотальную коллективизацию деревни.

Для удвоения производства металла было решено использовать труд крестьян. За несколько месяцев по всему Китаю выросло более полумиллиона кустарных доменных печей, их обслуживали десятки миллионов людей. Другим последствием августовского заседания 1958 года стало ускоренное насаждение новой формы организации сельского труда -- по всему Китаю крестьян сгоняли в народные коммуны.

К концу года в Китае появилось 26 тыс. коммун, в каждую входило по 4--5 тыс. крестьянских дворов. Частные хозяйства были упразднены. Насаждался коллективный быт с бесплатным общественным питанием, детскими садами и «домами счастья» для стариков -- ведь освобождение от домашних забот позволяло привлечь женщин к производственному труду, женщины могли трудиться наравне с мужчинами. Коммунары занимались военной подготовкой и политическим образованием, их жизнь была организована на армейский лад.

В год «великого скачка» в Китае царил энтузиазм, переходивший в безумие. Верхи требовали нереальных достижений, местные чиновники отвечали им дутыми отчетами об успехах, после чего вдохновленные вожди составляли еще более шапкозакидательские планы. Весной началась кампания по истреблению «четырех зол» -- крыс, воробьев, мух и комаров. Причисление птичек к числу «врагов» оказалось трагической ошибкой. Воробьи клевали не только зерно, но и вредных насекомых -- сокращение их популяции стало не плюсом, а страшным минусом для сельского хозяйства.

Деревенские сталевары в погоне за успехами кидали в печи сельскохозяйственные орудия и домашнюю утварь. Они попусту расходовали миллионы тонн угля и руды, выдавая непригодный к использованию чугун. Крестьяне неумело строили каналы и дамбы без помощи инженеров, что обесценивало результаты их титанического труда.

Летом 1958 года в Китае выдался богатый урожай, но часть зерна осталась гнить на полях -- убирать было некому, поскольку люди были отвлечены на стройках и плавках металла. В ожидании «коммунизации» крестьяне забивали личный скот и не ограничивали себя в потреблении зерна, уповая на бесплатные столовые. К зиме в Китае не хватало всего -- руды, угля, еды. Начался голод, который за несколько лет унес жизни миллионов людей (в КНР на эту тему говорить не любят, оценки зарубежных экспертов разнятся от 4 до 40 миллионов).

Заместитель директора Института стран Азии и Африки МГУ Андрей Карнеев заметил «Времени новостей», что на фоне критики «скачка» как проявления нетерпеливости, революционного романтизма или авантюризма Мао ныне в Китае все громче заявляют о себе историки-ревизионисты, которые стараются увидеть в «скачке» позитивную сторону: «Они отмечают, что тогда активно строили сельскую инфраструктуру, что было полезно для последующего развития. По их оценкам, это был первый шаг к отходу от сталинской модели социализма, именно тогда Китай начал экспериментировать и искать свой путь».

Мао Цзэдуну казалось, что использование избыточной деревенской рабочей силы позволит Китаю найти особую модель индустриализации, отличную от советской. Современной техники в стране было мало, но под рукой были миллионы крестьян. Вместо сталинского пути создания крупной индустрии Мао поставил акцент на мелком полукустарном производстве.

Накануне «скачка» в Китае появился лозунг «превзойти Великобританию и догнать США». В ноябре 1957-го в ответ на планы советского лидера Никиты Хрущева за 15 лет обойти США, Мао Цзэдун обещал за те же 15 лет перегнать англичан. В 1958-м на волне «скачка» Мао снизил срок «обгона» Англии до десяти лет, а потом и до двух-трех. Казалось, что разрушительные последствия «великого скачка» и «культурной революции» (1966--1976) надолго похоронили честолюбивые планы китайского руководства. Но теперь смелые обещания полувековой давности выглядят по-иному.

Лет через 15--20 объем ВВП Китая действительно может превзойти ВВП США, что приводит в панику многих американских политиков и экспертов. Мао Цзэдун почти не ошибся, когда летом 1957-го поставил задачу за восемь-десять пятилеток перегнать США. Это 40--50 лет. И если добавить к этому периоду еще полтора десятилетия, потерянных для развития страны из-за ошибок самого «кормчего», получится середина 2020-х. Как раз к этому времени Китай и станет мировым экономическим лидером.

В беседе с «ВН» главный научный сотрудник Института Дальнего Востока РАН Яков Бергер сказал, что в истории современного Китая идея «догнать и перегнать» не умирала никогда: «Китай стремится быть во главе мировой табели о рангах. С этой точки зрения идеи Мао рациональны, но избранные им способы достижения этой цели были идеологическими и фантастическими. С конца 1970-х годов в Китае для решения этой задачи избрали рыночную экономику и открытость, что отвергалось при Мао». И эта стратегия принесла успех.

Эксперт «ВН» полагает, что Китай непременно обгонит США по объему экономики. Однако попытка выйти на американский уровень ВВП на душу населения может стать источником глобальных проблем: «Если Китай поставит цель догнать по потреблению «золотой миллиард», этого не выдержат ни экология, ни экономика. Второй «золотой миллиард» земле не прокормить». Чтобы избежать опасных последствий, полагает ученый, Китаю нужно будет предложить "иное мироустройство, основанное на экологичной и сберегающей экономике", но при этом многим придется поступиться и нынешнему «золотому миллиарду».