Самый престижный из итальянских оперных фестивалей проходит в двадцать девятый раз на родине Джоаккино Россини. Этот фестиваль построен по принципу Зальцбургского. Тридцать лет назад отправной точкой для определения места проведения оперного феста стала красивая идея возвращения наследия композиторов на их родину. Так Моцарт вернулся в Зальцбург, а Россини -- в Пезаро. Но во славу Моцарта в Зальцбурге с самого начала исполнялась вся классическая музыка, а в Пезаро играют только Россини, этим фестиваль и уникален. Идея -- все о Россини, а к фестивалю кроме спектаклей готовится масса исследовательской продукции (дополнения и исправления в либретто, например), -- очень хороша.

На самом же деле Россини и все семейство его отца совсем недолго прожили в этом городе -- до совершеннолетия композитора. Но он тем не менее уроженец города -- пезарелло. Благодаря спонсорам дом, где родился Джоаккино, был выкуплен и превращен в символический музей. Тут собраны все портреты Россини, а их немало, литографии первых исполнителей его опер, клавесин XVIII века -- на похожем мог бы играть Россини, открыт кусочек древней стенной кладки. Больше ничего, и все-таки дух Россини живет здесь. Достаточно выглянуть в окно, чтобы включиться в мир россиниевских опер: в доме напротив -- окно с балкончиком, совсем такое, откуда выглядывала Розина; снизу, как ни задирай голову, в нем нельзя никого увидеть -- так узка улица. Улица, где стоит дом и старый театр, носит имя Россини, как и многое другое в этом городке.

Фестиваль проходит на двух площадках. Одна -- крохотный древний театрик, тот самый, что носит имя Россини и в котором никогда, увы, при жизни композитора не игрались его оперы, а другая -- тоже очень камерная сцена, устроенная на спортивной Адриатической арене специально в дни фестиваля. Попасть на спектакли очень трудно -- билеты бронируются сильно заранее, и не всем желающим хватает. Дефицит искусственный, но поделать ничего нельзя. Зато сохраняется атмосфера интимности оперного театра начала XIX века. Чтобы приблизить искусство к народу, проводится трансляция одного из концертов или опер на большой экран на центральной площади.

Традиционно на фестивале играют три полноценные оперы Россини, две дают в концертном исполнении. Почти всегда в программе Stabat Mater или оратории. В этом году добавились три коротких концерта бельканто, на которых певцы могут отойти от россиниевского репертуара, а зрители -- расширить познания в области бельканто вообще. Премьерами этого лета стали трагическая опера «Гермиона» на сюжет о героях Троянской войны и опера seria «Магомет II». Опера-буффа «Странный случай» давалась как возобновление.

Открывал фестиваль главный россиниевский тенор нашего времени Хуан Диего Флорес в программе «Романтическое предисловие». Флореса тоже называют пезарелло, так как здесь он родился как россиниевский тенор. В 1996 году певец «влетел» в спектакль по замене, а наутро проснулся знаменитым. С тех пор он приезжает каждый год и привозит что-то свежее, что редко исполняет. На этот раз спел все соло из «Девы озера» и «Вильгельма Телля», а также отдельные дуэты в паре с нашей соотечественницей, дебютанткой фестиваля Юлией Лежневой. Форма концерта никогда не мешает Флоресу, так как он все равно отказывается играть в спектаклях -- не может или не хочет. Его сила в чудо-связках -- он так виртуозно и грамотно ими пользуется, что отсутствие актерского мастерства совершенно не мешает. На следующий, юбилейный для феста год обещают, что Флореса будет больше -- о том идут переговоры. Часть сумасшедшего успеха певца принадлежит и дирижеру -- за пультом великолепного оркестра Лорина Маазеля стоял в этот вечер Альберто Зедда -- бессменный участник и один из организаторов Россини-феста, известный исследователь творчества композитора.

Еще один необычный исполнитель россиниевских опер появился среди участников фестиваля -- это афроамериканский тенор Лоуренс Браунли. У него нет такого феерически сильного голоса, как у Флореса, и даже такого, как у российского исполнителя бельканто Дмитрия Корчака, но тембр его бесподобен, к тому же американец невероятно эмоционален. Он поет все -- от французского романтического репертуара до негритянских песен. Несомненно, этого певца, которому прокричала «браво!» вся сотня присутствовавших в зале критиков и музыковедов, пригласят на один из следующих фестивалей, и у него не будет проблем со сценическими интерпретациями, как у Флореса и Корчака.

Из трех оперных спектаклей самым ярким оказался «Магомет II» -- по составу, режиссуре и общему драйву. (За дирижерским пультом стоял маэстро Густав Кун. Он в рекламе не нуждается -- артдиректор фестиваля в Мачерате, руководитель гайдновского оркестра Больцано и Тренто, собственно, «Магомета» и игравшего, и организатор оперного фестиваля в Тироле.) Хотя фест в Пезаро и не бравирует сильными режиссерскими постановками, упирает больше на музыку, тем не менее говорить о режиссуре стоит. «Магомета» сделал Михаэль Хампе -- именитый австриец, специалист по псевдоисторическим стилизациям типа «Агриппины» Генделя или «Гермионы» Россини (иные оперы он делает хоть и просто, но не банально). В нем есть те качества, которыми, на мой взгляд, обладал сам Россини: серьезность, то ли настоящая, то ли деланная, неважно какая, переходящая в самый неожиданный момент в веселье и комедийность. Ведь таков весь трагический Россини -- смешного вроде нет, но оно вдруг просачивается и затем разрывается как бомба. Сюжет «Магомета»: в XV веке венецианцы теряют крепость за крепостью; истовая христианка Анна влюблена в некоего Уберто, который потом оказывается самим Магометом II. В то же время венецианский генерал Кальбо сватается к Анне в согласии с волей ее отца. Анна в смятении -- любит мусульманина, верна отцу, родине, памяти матери и христианской церкви. Беспросветная трагедия -- зрители рыдают. И вдруг на сцену выскакивают воины Магомета, разодетые, как попугаи, и хочется смеяться. Или сцена, когда Кальбо клянется в верности Паоло Эриссо, отцу Анны и главнокомандующему, вроде бы по сюжету ничего смешного, но Кальбо -- партия брючного травести, и генерал -- очаровательная толстушка (переодетая Даниэла Барчеллона совершенно великолепна), и зал снова хохочет. Обратные переходы от смешного к трагически ужасному у Хампе сделаны очень тонко, и зритель не успевает стереть улыбку, а уже Анна (сопрано из Риги Марина Ребека, более чем удачное выступление в этой роли, настоящее трагическое дарование и сильный и красивый голос) закалывается. Хампе не пользуется методами авангардной режиссуры, но и не засоряет, как Дзефирелли, сцену громадными сооружениями и тем покоряет публику.

До конца фестиваля зрители смогут еще раз увидеть все три оперы, посетить концерт бельканто с Патрицией Чиофи и концерт «Малибран», на котором американская примадонна Джойс Дидонато перевоплотится в легендарную певицу первой половины ХIХ века Марию Малибран.