19 марта во "Времени новостей" была опубликована статья «Костяная подножка» , в которой остро ставились вопросы обеспечения инвалидов необходимыми протезами и говорилось о том, почему простаивают протезно-ортопедические предприятия, изготовляющие эту продукцию. Прокомментировать ситуацию мы попросили Галину Николаевну КАРЕЛОВУ, председателя Фонда социального страхования РФ. Именно эта структура отвечает за обеспечение инвалидов техническими средствами реабилитации (ТСР), в том числе, протезами.

-- В последнее время проблемы людей с ограниченными возможностями наконец оказались в центре внимания общественности. Об этом много пишут в СМИ, говорят на уровне политиков. Вы много лет занимаетесь социальными проблемами, как вы считаете, реально что-то меняется?

-- Да, мне это заметно даже по цифрам -- по тому количеству средств, которые выделяются из федерального, региональных, муниципальных бюджетов. Они значительно, если не многократно, превышают прежние суммы. Сейчас только в нашем бюджете на нужды инвалидов предусмотрено 10 млрд руб., а Фонд социального страхования -- далеко не единственная организация, которая занимается решением проблем инвалидов. Мы ведем три крупные темы: обеспечение инвалидов техническими средствами реабилитации; обеспечение санаторно-курортным лечением; обеспечение их проезда до места лечения и обратно.

В России сейчас наступил период, когда государство, общество, переживая экономический подъем, имеет возможность решать проблемы инвалидов во всей совокупности. Но, к сожалению, они копились и не решались десятилетиями. И сейчас этот завал, если можно так сказать, пока «разгребается» только с верхних слоев.

Проблемы инвалидов ведь чрезвычайно разнообразны. Начиная с инфраструктуры городов, транспортных возможностей, жилой среды в целом -- насколько она приспособлена для инвалидов, каково им себя в ней чувствовать. А в России только недавно начали для этого что-то делать. Так, когда мы участвовали в подготовке 300-летия Санкт-Петербурга, ездили в крупнейшие музеи, в Эрмитаж и другие культурные центры всемирной известности и проверяли вместе с представителями общественных организаций инвалидов, смогут ли люди с ограниченными возможностями посещать их. На самом деле пока мы не увидим, что инвалид может легко передвигаться по городу, спокойно войти в любой магазин, в музей, театр, кафе, нельзя считать, что все проблемы решены. Поэтому еще много времени и много средств надо потратить, чтобы общество почувствовало, что сделано достаточно.

-- Но вы все же считаете, что процесс идет. Почему тогда жалоб от этой категории граждан становится все больше? Такое впечатление, что улучшений они не видят.

-- Жалоб больше не становится. По многим проблемам, если смотреть конкретные данные, ухудшения как такового нет, в том числе и по нашему участку -- по обеспечению техническими средствами реабилитации. На самом деле меняются наши стереотипы, в том числе и стереотипы решения проблем. Меняются технологии. А перемены всегда болезненны, пока все утрясется и стабилизируется... Тем более что субъект ответственности за решение той или иной проблемы инвалидов периодически меняется. Раньше за обеспечение инвалидов ТСР и протезами отвечали органы соцзащиты, с середины 2005 года -- Фонд социального страхования. Я, например, была уверена, что вместе с ответственностью мы получим всю статистику -- сколько в стране инвалидов, в чем конкретно они нуждаются, хотя бы ориентировочные данные, в слуховых аппаратах какого типа, сколько их нужно, сколько нужно колясок и какого типа, сколько протезов, и т.д. Оказалось, нет такой статистики. Мы не получили и данных, что было выдано инвалидам в предыдущие годы. Возможно, что-то было в отдельно взятых регионах, но картины по стране в целом не было. Сколько колясочников или больных с соответствующим заболеванием, сколько инвалидов -- по группам или по видам заболеваний, чтобы можно было правильно спланировать госзаказ на технические средства реабилитации, никто не знал. Кто бы ни занялся этой проблемой, сложность оказалась бы той же -- отсутствие базы данных по потребностям каждой категории граждан с ограниченными возможностями. А нет данных по потребностям -- невозможно точно прогнозировать количество необходимых средств для их удовлетворения. Собственно, это одна из причин, по которой годами копились долги перед инвалидами. Мне в свое время тюменские коллеги по соцзащите жаловались, что из года в год им приходится из выделенных средств до 30% тратить на погашение долгов предыдущего года. И так было не только в Тюмени.

-- Следовательно, острота этой и других проблем сохраняется. Почему?

-- Застарелую болезнь трудно вылечить сразу. Например, есть такой документ -- индивидуальная программа реабилитации (ИПР), которая фиксирует потребность инвалидов в том или ином изделии. Полтора года назад, когда мы начали заниматься этой работой, ИПР была менее чем у 5% инвалидов. Что такое менее 5%? О какой базе данных и каком планировании можно было говорить? Конечно, мы видим: инвалиды не очень довольны, что нужно обязательно иметь ИПР. Пока есть проблема c ее получением в органах медико-социальной экспертизы, особенно там, где еще эта работа не отлажена, возможно, забюрокрачена, не отрегулирована. Они обижаются на Фонд соцстраха за то, что мы просим приносить эту программу -- ИПР. Но это не наше желание и не наша прихоть. Мы не можем игнорировать нормы, установленные законами или постановлениями правительства, приказами министра. Надо пережить этот трудный момент и сделать вместе с органами медико-социальной экспертизы все, чтобы получение ИПР перестало быть проблемой. Вторая острейшая причина -- нехватка средств. В 2005 году очередей на получение средств реабилитации почти не было, в 2006-м они возникли из-за резкого роста заявок инвалидов во втором полугодии. Причины? Число инвалидов в прошлом году выросло более чем на 30%. Возможно, сказалось отсутствие точного учета в предыдущие годы, ну и люди, почувствовав, что какие-то их проблемы могут быть решены, стали активнее обращаться за помощью. И еще одна причина -- увеличилось количество изделий, выписанных органами медико-социальной экспертизы на одного инвалида. Это невозможно было спрогнозировать. Плюс к этому расширился -- с 19 до 30 изделий -- перечень средств технической реабилитации и услуг. А бюджет 2006 года на эти цели был почти таким же, как и в 2005-м. То есть реальные потребности намного превзошли отпущенные средства. В результате -- очереди на протезирование, коляски и другие средства реабилитации в конце 2006 года.

-- Как вы с этим справляетесь и есть ли надежда, что эти проблемы будут решены?

-- Конечно. Они уже решаются. В 2007 году таких очередей уже быть не должно, денег на первый квартал направлено в регионы в достаточном количестве. Мною поставлена задача -- создать полную базу данных по тем инвалидам, кто обратился к нам с заявлением. И сегодня у нас уже есть база данных почти по 1,5 млн человек. Более того, мы знаем точно, что они хотели бы получить. Если коляску, то какую. Если слуховой аппарат, то какой. Потому что заявление в фонд пишется только тогда, когда у инвалида есть та самая индивидуальная программа реабилитации. И все конкретные потребности, отраженные в этих программах, и расходы тоже занесены сегодня в базу. Персонально -- по каждому инвалиду и по каждому изделию. Это дает возможность для более точного планирования. Но еще раз хочу подчеркнуть, что в 2007 году, по нашим расчетам, проблем, прежде всего с протезно-ортопедическими изделиями, быть не должно. Есть пока трудности «запуска» года -- надо провести конкурсы среди поставщиков, заключить договоры...

-- Как раз на эту тему -- о бедственном положении государственных протезных предприятий, которые либо простаивают из-за отсутствия денег на оплату их изделий, либо не получают прибыли из-за жесткой ценовой политики фонда -- появляются публикации в прессе. Разве фонд каким-то образом может регулировать цены?

-- Это сложная проблема. Она обострилась, когда мы стали проводить конкурсы по отбору изготовителей протезно-ортопедических изделий. Хотя я полагала, что сложностей на этом участке не будет, потому что федеральные государственные унитарные предприятия уже по своему статусу -- наши партнеры, ибо у нас общие задачи. Они тоже участники государственной политики решения проблем инвалидов. Но первое, с чем мы столкнулись, -- с особенностями работы этих предприятий в рыночных условиях, к которым некоторые оказались не совсем готовы. Они привыкли работать практически одни на территории, за которую традиционно отвечали. Но в наше время это уже невозможно. Возникли негосударственные предприятия, претендующие на ту же нишу, и все стараются предложить лучшие условия по качеству и цене. Вторая проблема -- относительно высокая прибыль, которую закладывают госпредприятия в цену своих изделий. Постановление правительства №694 от 10 июля 1995 года рекомендовало ограничивать планку рентабельности уровнем в 35%. Но, если судить по ценам, многие госпредприятия брали именно эту, высшую, планку. Наша же задача -- эффективно расходовать каждый государственный рубль и ставить во главу угла интересы инвалидов, а не прибыль тех или иных предприятий. Просто вдумайтесь в цифру -- может ли фонд, да еще в условиях недостаточного финансирования, 30% средств, выделенных на протезирование, направлять в прибыль предприятий? Наши конкурсные требования, естественно, мотивируют предприятия предлагать наилучшее сочетание цены и качества. Но кого-то это не устраивает, в ответ часто идет раздраженная реакция. Мы видим это и по явной кампании ряда предприятий в прессе, и по каким-то акциям в регионах, обращениям в антимонопольные комитеты в регионах. Пока все действия наших региональных отделений в части проведения конкурсов признаны законными.

-- Во "Времени новостей", в частности, шла речь о том, что простаивает конкретное предприятие -- Московский протезно-ортопедический завод...

-- У этого предприятия действительно возникли трудности. Кстати, это хорошее предприятие. И у меня самые лучшие впечатления о его работе. Но винить в данном случае завод должен себя. В этом году действует новый и более жесткий конкурсный закон. А московский завод представил не совсем полный пакет конкурсной документации. Кстати, это не единичный и очень типичный случай. Сегодня, при конкурсной процедуре, жесткой конкурентной борьбе (особенно в таких городах, как Москва), когда конкуренты присутствуют при вскрытии документов, к их оформлению и к самому конкурсу нужно подходить с максимальной ответственностью. Мне очень жаль, что с опытным производителем такое произошло, но мы работаем строго в соответствии с законом. Правильно и качественно оформленные документы -- это нормальный атрибут цивилизованного конкурса. Времена, когда можно было рассчитывать на то, что «нас все знают», а потому победа автоматически обеспечена, позади. Я уверена, что у этого предприятия есть все шансы для победы в других конкурсах -- и в этом году, и в следующем. Просто надо серьезно готовиться.

-- Что, по-вашему, самое главное при решении проблем инвалидов?

-- Понимаете, можно по привычке все свести к тому, что чиновники чего-то недодают, что где-то государственные средства застревают. Проще всего найти виноватых за весь негатив, накопленный в течение десятилетий, и возложить на них ответственность за всю совокупность нерешенных проблем. Но я считаю, нужно трезвее и одновременно смелее подходить к осмыслению этих задач. И к пониманию -- сколько стоит их решение. Не бояться говорить о том, что на современном этапе, например, в 2007 году мы можем навести порядок только вот в таком-то сегменте. И решать это мы будем так-то. И в рамках этой задачи ответственность тех чиновников или той структуры чиновничьей, которой поручено решение, -- конкретно такова. И обязательно нужно донести до общества эту информацию. Мы должны смотреть на проблему открытыми глазами.

Вспомните, у нас детей-инвалидов еще лет десять назад прятали, потому что обществу было неудобно признать, семье -- неприлично обнародовать, что растет ребенок-инвалид. Считалось, что это обязательно жертва алкоголизма или еще что-то в этом роде. Слава богу, сегодня это уже не так. Во всем мире есть и дети-инвалиды, и взрослые-инвалиды. Мы сейчас смогли преодолеть стереотип первого уровня, который в мире давно пройден. Мы с трудом, но уже привыкли к тому, что есть люди с ограниченными возможностями, но пока еще не отвыкли уходить от слова «инвалид», как это опять же научились делать во всем мире. Это очень глубокая проблема для нашей страны. И то, что мы за короткий период времени в отличие от других стран преодолеваем даже такие ментальные сложности, -- это огромное продвижение нашего общества.

Но у инвалидов-то одна жизнь, и им важно, чтобы они ощутили эти перемены. К огромному сожалению, не все возможно сделать сразу. Важно, что этот процесс начался и будет идти тем интенсивнее, чем ответственнее за него будем мы все -- не только чиновники. Нам всем нужно учиться не замалчивать трудности, а вскрывать и искоренять их причины, совместно находить пути решения проблем. Чтобы люди с ограниченными возможностями не тяготились этим, а чувствовали себя полноценными членами общества.