Сразу три события конца прошлой недели благоприятствовали популяризации современного искусства и артинституций в обществе.

Самое громкое -- вручение первой премии в области современного искусства «Инновация». Ее учредили Федеральное агентство по культуре и кинематографии РФ и Государственный центр современного искусства (ГЦСИ). Формальная сторона церемонии вручения выгодно отличалась от содержательной. И в этом, наверное, сказались особенности российского понимания принципов престижа и стимула. Понимания во многом еще чисто декоративного.

Главный зал нового здания ГЦСИ оформили как студию Останкино, из которой транслируется какое-нибудь праздничное шоу. Приглашенные номинанты, «вручанты», критики (на билете стоял значок «дресс-код») рассаживались за круглые столы по фамильным спискам. Официанты обносили всех ананасами с шампанским. Светили прожектора. Мигал десяток видеомониторов с роликами о номинантах. Церемония транслировалась видеокамерами на другие этажи ГЦСИ. На стильно сделанной сцене играл ансамбль Алексея Айги, затем вышла томная ведущая церемонии Рената Литвинова. Благодаря дизайну Алексея Бокова и поддержке Raiffeisen BANK мы имели первую церемонию награждения мастеров пластических искусств, за которую не было стыдно. Отлично.

Главная премия -- за «лучшее произведение визуального искусства» (эквивалент -- 250 тыс. руб.). Слава богу, названный Михаилом Швыдким лауреат оказался символом всеобщего примирения (несмотря на то, что его творчество посвящено как раз конфликтам -- ранам русско-чеченской войны). Лучшим среди лучших (компания номинантов подобралась действительно очень сильная) за десятиметровое полотно «Челси -- Терек» был назван Алексей Каллима, великолепный, виртуознейший тридцатисемилетний художник, реабилитировавший великую пластическую традицию прошлого (от проторенессанса до Гойи и экспрессионизма) ради проявления ее языком самых больных, страшных тем межэтнических конфликтов и войн. Каллима придерживается верной мысли, что собственно язык искусства дает сильнейшую возможность выразить свою нравственную, этическую, человеческую позицию.

Однако с остальными номинациями, очень приблизительно сформулированными, все сложилось не так удачно. Номинации были составлены в результате работы оргкомитета и экспертного совета конкурса (в первый входят все главные управленцы артжизни, от Михаила Швыдкого до Евгения Зяблова, а также заместители директоров крупнейших музеев и профессора-искусствоведы; во второй входят уважаемые галеристы, среди которых Елена Селина, Айдан Салахова, Владимир Левашов, а также художники -- гуру концептуализма Никита Алексеев, Игорь Макаревич и кураторы, среди которых Виктор Мизиано; третий список -- собственно жюри: семь человек, пять москвичей, три сотрудника ГЦСИ, в том числе худрук Леонид Бажанов). Первый конфуз случился, когда в номинацию «За творческий вклад в развитие современного искусства» попали находящиеся в разных созвездиях, а иногда даже эпохах Оскар Рабин и Анатолий Осмоловский, Вадим Захаров и Николай Полисский, Виктор Мизиано и Андрей Монастырский. Приз получил Оскар Рабин, легенда неофициального искусства, давно уже не участвующий в российском contemporary art. Это был приз «За честь и достоинство». На «Оскаре» и «Золотой маске» его вручают не на конкурсной основе. Все остальные номинанты «творческого вклада» просто оказались не в своей компании.

Не в своей компании очутились и региональные проекты в номинации «Кураторский проект». Представляющим «лучших из лучших», претендующим на историческое значение амбициозным проектам Третьяковской галереи («Сообщники», «Русский поп-арт») и Московского Дома фотографии («Вторжение») экспериментальные и, кстати, не менее обаятельные программы самарской Ширяевской биеннале или видеофестиваля «Пусто» априори проигрывали. Им надо было дать отдельный трек. В результате в конкуренции лишь с Андреем Ерофеевым (программы ГТГ) победила Ольга Свиблова с программой «Вторжение». В номинации «Теория и критика» столицу представлял только Андрей Ковалев, но приз достался не ему, а Олесе Туркиной, научному сотруднику отдела новейших течений Русского музея. Тоже не очень понятно, по каким критериям судили: поддержать хороших профи по всей России или отметить заслуги тех, кто вот уже без малого двадцать лет является подлинными летописцами всей художественной артжизни в ее мельчайших и тончайших подробностях? Если по «летописным» критериям, то у Ковалева конкурентов нет. После того как третий дорогой всему художественному сообществу Андрей (вслед за Монастырским и Ерофеевым) остался без приза, я услышал от члена жюри Иосифа Бакштейна фразу, подарившую мне название статьи: «Андреев первозванных, увы, не наградили».

За поддержку искусства награждены Фонд Форда и издатель петербургского журнала «Новый мир искусства» (НоМИ) Юрий Калиновский.

Хорошо, что для главного лауреата «инновации» Алексея Каллима сегодня двойной праздник: он попал еще и в число десяти стипендиатов Фонда Гельмана (в числе коих еще Александр Косолапов, Дмитрий Гутов, Георгий Острецов).

Презентация Фонда содействия современному искусству Марата Гельмана, учрежденного тремя крупными менеджерами в сфере искусств Виктором Бондаренко, Александром Смузиковым и Маратом Гельманом, тоже состоялась на днях. Фонд выделил стипендии десяти хорошим российским художникам с целью постоянной поддержки их творчества и реализации их амбициозных проектов на самых престижных мировых форумах. Как сказал мне на презентации один из учредителей фонда Виктор Бондаренко, хотелось бы, чтобы лучшие мастера России не зависели рабски от рынка. Наоборот, рынок должен зависеть от них.

И наконец, третье событие из области поддержки современного искусства: организованный благотворительным фондом Владимира Потанина «круглый стол» «Музеи России: культурное наследие или культурный капитал?», прошедший в рамках ежегодного конкурса «Меняющийся музей в меняющемся мире». Директора российских музеев и кураторы участвующих в конкурсе проектов в ходе дискуссии разрабатывали ту же территорию идей и смыслов: чем выше престиж и качество художественных программ, тем более конвертируемым продуктом становится результат деятельности музеев. Ведь категория культурного капитала, введенная социологом Пьером Бурдье, обозначает совокупность символических ценностей, подлежащих обмену на другие. А за ценность культурных программ как раз и отвечает уважаемый конкурс, благодаря которому налаживается диалог между самыми отдаленными музеями России и стимулируется интерес к их профессиональному росту.