Послу Италии с супругой в минувшую пятницу выпал шанс побыть в шкуре арткритика, ежедневно скачущего с вернисажа на вернисаж в иллюзорном стремлении быть главным арбитром современного художественного процесса. Посол перемещался от Исторического музея к Музею изобразительных искусств имени Пушкина. Исполнял почетную миссию -- присутствовал на открытиях новых экспозиций, подготовленных при участии итальянских институций. Одна выставка, в Историческом музее, называется «Культура вина». Экспонаты на нее предоставили несколько римских музеев и среди прочих других -- специальный Музей вина в городе Торджано. Другая выставка разместилась в бывшем здании Музея личных коллекций ГМИИ. Называется «Осторожно: стекло». Придумана и в немалой степени профинансирована предпринимателем Александром Есиным. Представляет произведения, созданные современными художниками на фабрике Berengo Fine Arts в знаменитом центре стекольного производства Италии -- острове Мурано близ Венеции.

Рекламно-пафосные темы сулили нечто очень нарядное, сувенирное и легкомысленное. Однако обе выставки получились в жанре философической элегии. И лейтмотив их скорее бренность бытия, memento mori. Винная выставка въехала в зал государственных символов России, стилизованный под ранневизантийскую церковь с мозаиками и фресками на сводах. Сразу возникла первая коннотация: вино евхаристии, жертвенное вино. На самом почетном месте в воображаемом алтаре висит «Тайная вечеря» жившего в Риме в XVII веке французского последователя Караваджо Валентина де Булоня. Другой лейтмотив -- вино «симпозиумов», ритуального винопития греко-римской эпохи, вдохновленного и освященного мифическими вакханалиями с участием самого бога вина (Диониса--Вакха) и его свиты сатиров и вакхантов. Эта тема артикулирована в гравюрах, нескольких больших полотнах других последователей Караваджо (по словам куратора Тамары Игумновой, принадлежащего кисти самого художника «Маленького Вакха» из римской галереи Боргезе хотели было привезти в Москву, да не отправили -- побоялись после недавнего инцидента с другой картиной мастера, вернувшейся с зарубежной выставки поцарапанной), а также в гигантском холсте академического виртуоза эпохи барокко Джованни Романелли «Свадьба Вакха и Ариадны». Никакой витальной энергией живописные и графические вакханалии не заряжают. В полумраке византийского церковного интерьера они воспринимаются назиданием против распутной, похмельной жизни. Тем паче что колорит караваджистов тяжел и тревожен, а композиции академистов выспренни и статичны. Добавьте к этому ряду назидательную гравюру Пьетро Тесты «Другого наслаждения, чтобы узнать, не нахожу» -- инверсию сюжета «Геркулес на распутье между Добродетелью и Пороком»: изображен юноша, мающийся сомнением идти ли ему налево -- к символизирующим радость познания книгам, чертежам и сове Минервы, или направо -- к буйно веселящейся, олицетворяющей плотские утехи, пьяной компании спутников Вакха -- козлоногих и рогатых сатиров. Русское народное назидание в данном случае: «Не пей -- козленочком станешь».

Самое пронзительное и печальное -- мерцающие в витринах пустые кубки истонченной красоты. Их трещинки-кракелюры хранят память о теплом контакте с чьими-то пальцами и губами, но уже много веков никакая жидкость горячего алого цвета не оживляет замерзшего блеска. Именно бокалы являются наглядным свидетельством того, что любому празднику приходит конец, что полнокровный когда-то церемониал винопития остался лишь в качестве артефакта цивилизации, почти повсеместно выродившись в бытовое пьянство.

«Истина в стекле» -- In vetro veritas. Такой девиз можно дать выставке скульптуры с острова Мурано. Нежная грация материала подвигла большинство европейских и русских художников представить философские этюды на тему «Призрачно все в этом мире бушующем». Осуществить замысловатые идеи помогали знаменитые стеклодувы авторитетнейшей творческой мастерской Мурано Berengo Fine Arts. Датчанин Ульрик Винтерсборг приковал цепями прозрачные стеклянные облака. Бельгиец Кун Ванмехелен пустил по миру стеклянные яйца -- еще одну химеру глобальной цивилизации. Итальянец Фабрицио Плесси сымитировал в стекле картинки телевизоров с изображением волн венецианской лагуны -- в постиндустриальную эпоху обманкой становится сам процесс смотрения. Другой симулякр сотворил дизайнер выставки Сергей Мироненко. Он воспроизвел в муранском стекле элементарную микросхему с диодами и трансформаторами, напаянными на плато. Где сегодня территория искусства? Не праздный вопрос.

О хрупких философских истинах бытия задумались Андрей Филиппов и Никита Алексеев. Стеклянный череп с компасом во лбу Андрея Филиппова становится первым объектом отдельного «алхимического кабинета». Другим среди прочих -- интерактивная инсталляция «Восемь благородных добродетелей» Никиты Алексеева: дивной красоты стеклянные шарики в лунках на двухуровневой полочке. Эти шарики можно перемещать и ставить с яруса на ярус. Шарики -- добродетели -- небесные сферы. Художник интерпретирует слова Николая Кузанского: «Бог -- сфера, центр которой везде, а окружность нигде». В данном случае слову «призрачность» в отношении к познанию наконец-то хочется предпочесть «прозрачность».