Сегодня Государственная дума примет во втором чтении закон «О противодействии терроризму», разработанный сразу после трагедии в Беслане при активном участии ФСБ и Министерства юстиции России и принятый в первом чтении больше года назад. А уже в воскресенье, 26 февраля, на дополнительном пленарном заседании депутаты одобрят документ в окончательном, третьем чтении.

Как поведал журналистам спикер Госдумы Борис Грызлов, за долгое время работы над законопроектом к нему было подано около 130 поправок, и большинство из них рекомендовано к принятию. В Госдуме полагают, что прохождение неожиданно зависшего закона подстегнул подписанный на прошлой неделе указ президента о создании Национального антитеррористического комитета. Это ведомство должно начать действовать как раз со дня вступления в силу закона «О противодействии терроризму».

Небезынтересны и причины, приведшие в свое время к замедлению думского «вихря-антитеррора». Как утверждает источник «Времени новостей» в комитете по безопасности Госдумы, при подготовке законопроекта ко второму чтению очень много споров вызвало положение о введении режима террористической опасности. Первоначальный вариант документа предписывал вводить этот режим по инициативе премьер-министра России или руководителя высшего органа исполнительной власти субъекта федерации всего лишь при получении информации о возможной подготовке или угрозе террористической акции. А дальше, согласно законопроекту, любой руководитель регионов легко мог бы ограничивать митинги и демонстрации под предлогом якобы имеющейся у него информации о возможном теракте. Эта норма вызвала острое неприятие со стороны общественных организаций.

Администрация президента впала в сомнения, которые усилила череда «цветных революций» в сопредельных государствах. Но когда бум «оранжевых» страхов схлынул, было решено исключить из текста законопроекта положение о террористической опасности. Как объяснил журналистам председатель думского комитета по безопасности Владимир Васильев, авторы поправок исходили из того, что население страны «не готово адекватно реагировать на введение этого режима». Он также подчеркнул, что обеспечение этого режима требует больших финансовых затрат.

«Закон стал более либеральным, -- сказал корреспонденту «Времени новостей» член комитета по безопасности Геннадий Гудков. -- Статья о террористической опасности и у меня вызывала вопросы, правда, я предлагал ввести другую процедуру введения этого режима -- при участии парламента. Но ее убрали. Безусловно, в законе остались недостатки. В частности, не определяется, на какой срок вводится режим контртеррористической операции. Конечно, поспешность смазывает впечатление, нужно было доработать закон тщательнее. Что поделать, очень хотели помочь скорейшей реализации указа президента, и получилось в ущерб качеству».

В итоге в тексте законопроекта остались лишь два правовых режима -- «чрезвычайное положение» и «контртеррористическая операция».

Из законопроекта также исчезли положения об ограничениях для средств массовой информации в ходе проведения антитеррористической операции. Единственная норма, касающаяся работы СМИ, гласит, что рассказывать журналистам о ходе контртеррористической операции должен специально уполномоченный сотрудник оперативного штаба.

В документе останется положение, согласно которому спецслужбы могут прослушивать телефонные переговоры и контролировать средства электронной связи в зоне проведения контртеррористической операции. Службам ПВО разрешается сбивать самолеты, захваченные террористами. Однако при этом будет введено несколько степеней проверки информации о захвате авиалайнеров. «Если возникнет реальная угроза направления самолета для удара по каким-то жизненно важным объектам либо по местам массового скопления людей, может быть принято решение о ликвидации объекта», -- пояснил глава думского комитета по безопасности Владимир Васильев.

В беседе с корреспондентом «Времени новостей» вице-спикер Госдумы Владимир Катренко сказал, что предложенные депутатами поправки «значительно уточняют содержание таких базовых понятий законопроекта, как «терроризм», «террористический акт», «контртеррористическая операция» и многих других. Уточнено и детализировано понятие «противодействие терроризму» и сформулированы организационные основы этой деятельности. В первоначальном тексте законопроекта этого не было. Г-н Катренко также отметил, что внесенные поправки четко регулируют нормы «применения Вооруженных сил России в борьбе с терроризмом, устанавливают не только правовой режим проведения контртеррористической операции, но и принципы руководства при ее проведении».

Согласно документу, вооруженные силы могут применяться «для пресечения полетов воздушных судов, используемых для совершения теракта, либо захваченных террористами, пресечение терактов во внутренних водах и в территориальном море Российской Федерации, а также для обеспечения безопасности национального морского судоходства».

В законопроекте исключена глава о Федеральной антитеррористической комиссии, которую в первом варианте должен был возглавлять премьер. Теперь эти функции, как известно, переходят к созданному президентским указом Национальному антитеррористическому комитету, который возглавит директор ФСБ Николай Патрушев. Как отметил г-н Васильев, законопроект и указ президента помогают выстроить «жесткую антитеррористическую вертикаль власти». Все силовые структуры будут подчинены ФСБ, а на местах -- ее управлениям и отделам. Только в тех случаях, когда на местном уровне нет органа ФСБ, руководить антитеррористической деятельностью будет представитель МВД.