Вчера в Верховном суде Северной Осетии завершились прения сторон по делу Нурпаши Кулаева, единственного оставшегося в живых из 32 боевиков, захвативших школу в Беслане в сентябре 2004 года. В последнем слове он заявил, что не признает себя виновным ни по одной из восьми инкриминируемых ему статей УК РФ -- терроризм, убийство, захват заложников, бандитизм, похищение людей, посягательство на жизнь сотрудников правоохранительных органов, незаконное ношение оружия.

Ровно в полдень, когда все потерпевшие разместились в зале, конвой ввел Кулаева. Он шел по проходу, опустив голову, а зайдя в клетку, попросил суд «в последний раз» проконсультироваться со своим адвокатом Альбертом Плиевым. В зале все замерли, пытаясь уловить из шепота подсудимого хоть слово. Глядя в пол, Кулаев тихо говорил адвокату, что все обдумал и собирается придерживаться позиции, выдвинутой еще на первом заседании, -- настаивать на своей невиновности. Г-ну Плиеву ничего не оставалось, как заверить клиента, что его позиция ясна.

Выступление адвоката заняло чуть больше часа. Он начал с того, что выразил соболезнования потерпевшим и попросил понять его как адвоката, выполняющего всего лишь работу, и не судить строго. «Поверьте, мне было очень сложно эти месяцы находиться здесь, среди вас, убитых горем людей. Это большой стресс. Но я адвокат. Я защищаю не преступление, а своего подзащитного. Я надеюсь, что вы меня поймете. Моя деятельность заключается в том, чтобы не дать возможности ошибиться суду», -- сказал он потерпевшим.

«Позиция защиты такова, -- сказал г-н Плиев, -- что Кулаев не может быть признан виновным из-за допущенных во время предварительного следствия грубейших ошибок УПК. Таким образом, не было проведено объективного и всестороннего расследования». По словам защитника, с нарушениями был составлен протокол задержания, в деле нет конкретных доказательств, что террорист убивал в школе людей, и «показания потерпевших подтверждают это». Кроме того, у Кулаева после задержания не взяли пробу на порох с рук. «После такого боя, такого перекрестного обстрела во время штурма не было ни одного человека, у кого не было хотя бы царапины, отметил адвокат. -- А мой подзащитный Кулаев почему-то оказался цел и невредим. Ни синяка, ни ссадины». В завершении защитник сказал, что не просит "признать виновным своего клиента, назначить ему пожизненное заключение или высшую меру наказания», а просто пытается объяснить, что расследование прошло с нарушениями, которые нужно устранить, а потом уже судить.

Затем слово взял Кулаев. Сложив руки за спину и расставив ноги на ширине плеч, он шепотом произнес: «Не признаю себя виновным». Судья попросил Кулаева говорить «громче и внятнее». «Не признаю себя виновным в смерти ни одного человека, -- повторил боевик. -- Говорю это больше не для прокуратуры, а для потерпевших. Я выражаю всем пострадавшим свои соболезнования. Я знаю, что такое потерять близких людей. Я за шесть лет потерял восемь близких. Я не виновен. А тот, кто виновен, пусть сами признают свою вину, когда будут пойманы. Но вряд ли это будет».

Уже после заседания лидер комитета "Матери Беслана" Сусанна Дудиева сказала «Времени новостей»: «Многие думали, что он что-то такое скажет. То, что он не признает себя виновным, было понятно давно. Мы думали, что раз он так кичится связью с террористами, которые в страхе держат весь мир, мы думали, что он будет до конца геройствовать, пусть даже чушь сморозит. Но он так ни разу и не посмотрел людям в глаза. Все время смотрел только в пол. Я пристально смотрела на него, сидела на первом ряду и смотрела -- ну может, было у него что-то, какое-то беспокойство? Но так, чтобы было какое-то сожаление, какое-то раскаяние, этого не было. Мерзавец! Ну пожизненное ему, я уверена, вынесут. Но хотелось бы, чтобы в приговоре осталась запрошенная прокурором смертная казнь. Пусть он пока отбывает срок, а когда будет снят мораторий на высшую меру, приговор привели бы в исполнение». Дату оглашения приговора судья пообещал назначить на следующей неделе.