Сотни тысяч москвичей живут в общежитиях. Они отдали столице молодые годы, здоровье и силы. А что получили взамен? В общежитиях до сих пор находят приют миллионы россиян. И шансов на собственную квартиру при нынешнем положении вещей у них практически нет.

В Москву! В Москву!

Римма Каринскова приехала в столицу из Тверской области больше 20 лет назад. Еще девчонкой наткнулась в газете на объявление: «Требуются работницы». И приехала. Выучилась в Москве на ткачиху и устроилась работать на фабрику специальных лент, что на Павелецкой. Выпускали здесь галуны для военного обмундирования и стропы для парашютов.

Рабочие руки в то время были очень нужны. Бывало, нужно девушке съездить в деревню навестить родных. А мастер ей говорит: «Отработай прежде три дня. Или найди себе замену».

Так и трудились деревенские девчонки от зари до зари. Когда надо, выходили на «черные» бесплатные субботы. По 20 раз в смену таскали тяжеленные бобины с нитками. Зарплата шла от выработки, поэтому себя не жалели. Так Римма заработала на фабрике инвалидность -- со временем сдал позвоночник.

Но стараться было из-за чего. Когда она уезжала из родной деревни, в Тверской области не было ни детских садов, ни клубов, ни дорог. А в Москве в те времена действовал живой конвейер. Приезжал человек работать на производство, ему давали койко-место в общежитии. Через три месяца оформляли временную прописку на два года. Потом еще на два. Через пять лет добросовестного труда прописывали в столице постоянно. А если к тому моменту обзаводился семьей, детьми, вручали ключ от комнаты в общежитии. Лет через десять можно было претендовать на «коммуналку» (у каждого предприятия был свой жилой фонд). А уж после 20 лет беспрерывного стажа фабричные семьи расселяли в отдельное жилье.

Так действовала система, заинтересованная в беспрерывном притоке рабочих рук. Благодаря этим рукам Москва строилась, расцветала. Ремонтировались ее дороги, выпекался хлеб, делались газеты, ткани, оборудование.

Но в конце 80-х годов прошлого века система рухнула. Сотни предприятий по Москве развалились, акционировались или существуют только на бумаге. Жилой фонд НИИ, фабрик, заводов отдали в собственность города либо продали в частные руки. А вот судьба общежитий и их обитателей оказалась куда более печальной.

Без права на квартиру

Закон не позволяет приватизировать общежития. Их требовалось передать в муниципальную собственность и «ордеровать». То есть официально приравнять эти площади к прочему жилому фонду города. С жильцом в этом случае заключается договор социального найма. И человек становится владельцем тех метров, на которых прожил половину жизни. Он может их бесплатно приватизировать, продать, передать по наследству детям. Он получает права. Но главное -- получает гарантию, что его не выкинут на улицу.

На деле общежития -- а в них, по неофициальной статистике, проживают миллионы россиян -- вопреки закону приватизировали. Они стали частной собственностью бывших владельцев предприятий или совершенно далеких от него людей. При этом часто в сделках такого рода есть пометка: «Здание без обременения». Но в том-то и штука, что все проданные общежития «обременены» людьми. У каждого дети, а то и внуки. У каждого совсем непростая судьба. И все они теперь чья-то «частная собственность».

...Вот и хозяева столичной фабрики специальных лент в 1992 году приватизировали два своих общежития по Кожевническому переулку. С одним-то полбеды. Оно примыкает к проходной фабрики. Конечно, парни из охраны ходят в туалеты и пользуются душем, что неудобно. Зато у здания есть адрес, оно на виду. Туда могут приехать «скорая помощь» или (не ровен час) пожарные. А второе общежитие, где живет Римма Каринскова, находится внутри, за оградой бывшей фабрики (сейчас это бизнес-центр, и, кроме офисов, там ничего нет). Попробовали женщины прописать своих мужей. А им заявляют: вашего дома нет в списке городских адресов. Нет его в природе -- и все тут!

Общежитие ХIХ века

На самом деле дом по адресу: Кожевнический переулок,6, --есть. И существует он там с 1885 года. Возможно, это самое древнее общежитие Москвы. И уже тем оно интересно. Пресса и власти не жалуют его вниманием. А жаль, здесь есть на что посмотреть.

Один душ на два этажа -- бетонный пол с грибком, тут купают всех ребятишек. Гнилые трубы, умывальники, где женщины стирают в резиновых сапогах (вода до колен). И кухни, куда ходят готовить только по очереди. Вместе нельзя -- здание может рухнуть. Внешняя его стена давно хочет отвалиться наружу. Одна из комнат по этой причине считается нежилой. Из нее можно видеть улицу. По остальным помещениям проходят трещины.

Телефона в здании не было отродясь. Врача, вызванного на дом, выходят встречать почти к Павелецкому вокзалу, иначе заблудится. Дети играют на асфальтированном пятачке перед общежитием, рядом с мусорными баками. Другого места нет -- кругом только фабричные ограды да камеры видеонаблюдения. Мужей бывших ткачих не регистрируют, они вроде бомжей. Да у большинства и нет мужей. Как говорится, сошли с дистанции, не выдержав трудностей. Почти все 16 семей, которые коротают свой век в этом «аврале», -- матери-одиночки. И они живут в этих руинах, белят их, красят. Замазывают щели в стенах. Маскируют их ковриками, иконами. Потому как это единственное их место под солнцем

Что такое ванна?

Римму Каринскову давно сократили. Теперь она вахтер на бывшей фабрике. Зарплата крохотная. Римма уже бабушка. В семье бывшей деревенской девчонки теперь шесть человек: ее мама (прабабушка), две дочки, зять и маленькая внучка Даша. На всех приходится две комнаты на разных этажах. Одна совсем крохотная, в другой 20 квадратов. «Вот, -- говорит Римма, -- скоро младшей дочери будет 18, ни сегодня-завтра приведет второго зятя. Как будем размещаться, ума не приложу».

Сейчас Римма и рада бы вернуться в родную деревню. Тем более что в Тверской области и дорог понастроили, и детских садов. Вот только работы там по-прежнему не найти.

-- Мне, - вторит Римме ее подруга по общежитию Надя Пантюшина, -- мама говорит: «Дочка, ты никому не рассказывай, как в Москве живешь. Потому что у нас куры -- и те живут лучше».

"Верите, -- признается Надя, -- ни я, ни мои дети за всю жизнь не видели ванны! В деревне ее не было. А здесь, в Москве, к чужим людям ведь мыться не пойдешь. Я сына не пускаю к друзьям на дни рождения, говорю: «А ты куда их пригласишь?» Ведь дети сейчас сами знаете какие. Придут, посмотрят, как живешь, -- никто дружить с тобой не будет. Вот он и сидит в день рождения один, плачет. Я сплю с сыном, дочка над нами. А муж в соседней комнатке, на топчане. Одному нужно пройти -- все встаем. Иначе не развернуться. Дочка переодевается, сына просим -- выйди в коридор, закрой глаза. Так и живем".

Надежда Пантюшина -- одна из немногих женщин общежития, у кого полная семья. 24 года назад она приехала по призыву работать на фабрику специальных лент с Украины. А ее муж Эдуард -- из Подмосковья, из деревни Серебряные Пруды. У него на родине остался только дом-развалюха. У Нади -- мама, 74 года, которой она ничем не может помочь. Двоих детей нужно поднимать, учить. Сын -- школьник, дочь поступила на юрфак. Сейчас за все нужно платить. Вот бывшая ткачиха и подрабатывает уборщицей в соседней конторе. Муж тоже всеми силами пытается добыть копейку. И еще борется за права всех женщин общежития. Борьбе этой уже десять лет.

...Последние квартиры от государства на фабрике специальных лент получали в 1987 году. С тех пор тишина. Лишь в 2000 году власти управы Даниловского района Южного округа предложили семьям по 14 тыс. долл.на квартиру в строящемся доме подмосковного Домодедова. Но руководство фабрики недостающую сумму людям доплачивать не стало. А матерям-одиночкам где взять средства на ипотеку или кредит? В общем, построили себе тогда квартиры только три семьи. Остальные намертво завязли в общежитии.

-- Я думаю, бывшее руководство фабрики просто ждет, когда наша хибара рухнет и похоронит всех под обломками. Выплатят родным по 100 тыс. руб. А у кого их нет, и платить не надо, -- считает Надя Пантюшина. Она уже устала бороться с властями и, когда начинает говорить, плачет.

Бороться и искать, найти и не сдаваться

Ирина Бергалиева, может, тоже покорно ждала бы своей участи, если бы не случай. Ее дочка Юля возвращалась из школы домой, в общежитие на Ясном проезде, 19. На вахте охрана велела предъявить пропуск Министерства юстиции (за год до этого общежитие бывшей швейной фабрики «Смена» передали как «пустое» тюремному ведомству -- Главному управлению исполнения наказаний, ныне УФСИН Минюста РФ). Девочка сказала, что идет не в министерство, а к себе домой. Но охранник схватил ее за руку и оттолкнул от двери. Так Ирина Бергалиева встала на путь борьбы.

Уже полтора года она возглавляет Движение общежитий Москвы и Московской области «ДОМ». Больше сотни столичных общаг поддерживают связь друг с другом и действуют сообща. Как только прокатывается слух: «Человека выселяют!», по нужному адресу стягиваются силы, и образовывается живая стенка. Митинги, пикеты, привлечение внимания СМИ, депутатов, властей -- здесь поняли, что сидеть сложа руки нельзя. Будет только хуже.

-- Бороться надо, но грамотно, на законных основаниях, -- убеждена Ирина.

По ее словам, ситуация с общежитиями сильно осложнилась после принятия нового Жилищного кодекса. Дело в том, что новый документ вообще не упоминает такую категорию, как «жильцы общежитий». Будто таких людей нет в принципе. Когда у авторов закона спросили, почему так вышло, те ответили, что искренне считали: общежитий у нас больше не существует (во всяком случае, в столице). Думали, что все общежития давно расселены и «ордерованы».

Ночлежки и доходные дома

Меж тем, повторим, только в Москве более миллиона человек остались благодаря новому Жилищному кодексу фактически вне правового поля. И метаморфозы к худшему они почувствовали на себе уже очень скоро. Нет защиты, начались притеснения. Владельцы общежитий разве что дустом жильцов травить не пробовали. Скажем, на входе в общежитие по улице Булатниковской, дом. 3, корп. 4, Краснохолмского камвольного комбината сделали такой тюремный тамбур. Человек открывает железную дверь и оказывается, словно в западне, перед другой железной дверью. Пока не предъявит нужных документов (а их могут менять без предупреждения) -- будет стоять, как приговоренный. И люди стояли.

Или заставляют жильцов приходить в общежитие строго до 23 часов. Не регистрируют родственников -- не только мужей и жен, но и детей, которые, родившись в Москве, по закону являются москвичами. И те не могут получить паспорта. Не дают справку, на основании которой ребенка можно устроить в детский сад и школу. Или непомерно взвинчивают плату за жилье (за «однушку» общежития на улице Жигулевской в 16 кв. м однажды запросили 12 тыс. рублей).

-- Квартплату могут поднимать несколько раз в год, -- подтверждает бывший работник ЗИЛа Виктор Ткаченко (он платит за свои 23 кв.м на улице Днепропетровской 4 тыс. руб.). -- А у самих огромные долги перед городскими коммунальными службами. Расчетные счета тоже беспрестанно меняют. Пошлешь по старому адресу, деньги будут где-то летать. А ты все равно окажешься должником.

Цель всех этих манипуляций -- выиграть как можно больше места в общежитиях. Превратить их в доходные дома, ночлежки (при столичных-то расценках неплохой бизнес!). Объявлениями «Сдаются комнаты в общежитиях на любой срок» давно никого не удивишь. Койко-место в таких «апартаментах» стоит до 140 долл. за сутки. Кроме того, за место в общаге хозяева предприятий реально экономят на гастарбайтерах. Дашь таким крышу над головой, и те за копейки будут делать все, что им прикажут.

Вне закона

-- Столица не торопится брать на свой баланс общежития, -- говорит координатор «ДОМа» Михаил Дороненко. -- Это запущенный фонд. Он требует серьезных вложений, большого ремонта. В общем, дополнительные хлопоты. Впрочем, этим летом мэр Юрий Лужков подтвердил, что общежитий в столице не будет. А их жильцам начнут выдавать ордера. Но пока ситуация в Москве развивается так: чтобы подготовить общежития к передаче городу, привлечены промежуточные структуры -- ГУПы. На балансе самого крупного -- ГУП «Жилищник-1» несколько десятков общежитских зданий.

Официально это учреждение призвано проводить капитальный ремонт, устанавливать в каждой квартире счетчик -- словом, вести необходимую подготовительную работу. На деле «Жилищник-1» имеет неограниченные права манипулировать жильцами. Может семью, которая долгое время жила в квартире, «уплотнить» до койко-места (на 6 кв.м). Или переселить в общежитие коридорного типа, например в бывшую кухню. Хотя к людям с постоянной пропиской применять такие меры не имеют права (их социальная норма -- 18 кв.м).

Может из четырех общежитий сделать три, уплотнить в них людей, а в опустевшем помещении якобы начать ремонт. Одно из общежитий по Ярославскому шоссе, 114, корп. 1, таким образом «готовят» к передаче муниципалитету уже одиннадцатый год.

Эта бесконечная борьба отнимает у людей нервы, время, силы. «Мы есть, но нас как бы нет, -- говорят жильцы. -- Мы -- мертвые души».

-- Когда лимитчики были нужны, -- считает Ирина Бергалиева, -- Москва выжала из них все соки. А потом, в возрасте 40--45 лет, за ненадобностью выкинула нас на помойку. А ведь речь идет о гражданах, которые растят детей, платят налоги, ходят на выборы...

Многие сдаются, живут по принципу «День прожит -- и слава богу!». Другие из страха или по незнанию покоряются самым нелепым требованиям коменданта. Доходит до того, что жильцы сами оставляют им ключи от комнат. И те могут в их отсутствие делать все, что заблагорассудится. Выкинуть, в конце концов, если взбредет в голову, их вещи на улицу. И такие случаи раньше бывали не раз. Сейчас, с ростом активности движения «ДОМ», такие случаи происходят реже.

Движение сопротивления

По мере того, как общежитские понимают, что терять им нечего, сопротивление растет. Иногда оно заканчивается трагически, как это произошло в Петербурге, где был убит лидер инициативной группы, инженер-электрик районной санэпидстанции Александр Трошин -- он боролся за права своей семьи и соседей по несчастью. Но есть и поводы для осторожного оптимизма. Несколько раз столичному «ДОМу» удалось отстоять людей, которых хозяева общежитий хотели превратить в бомжей.

В подмосковном городе Электростали уже целый куст общежитий готовится к приватизации. Выиграло предварительную битву и общежитие по Ясному проезду, 19. Полтора года назад их новые хозяева (УФСИН) принялись зачищать здание для своих будущих сотрудников (такой же, если разобраться, привлеченной из регионов лимиты). Начали с беженцев, которым власти Москвы дали кров больше десяти лет назад. А потом грозили приняться за остальных. Сегодня молох этой машины остановлен. Но до окончательной победы еще далеко.

Тем не менее армия жильцов общежитий все больше понимает: только в сплочении сила. Благодаря этому объединились представители уже более 20 регионов по стране.

-- Я уверена, что безразличие к нашей ситуации, которое законодательно закреплено в новом Жилищном кодексе, есть официальная позиция государства, -- считает Ирина Бергалиева. -- Сначала отработают тактику отъема недвижимости на общежитиях. А потом перекинутся на обычный жилой сектор. По этой логике стать бомжами с благословения закона вполне могут задолжники квартплаты, малообеспеченные и просто социально незащищенные люди. Поэтому знать свои права и уметь защищать их нужно учиться прямо сейчас. Всем и сообща.