Старт переговорам по новому базовому соглашению между Россией и Евросоюзом должен дать саммит Россия--ЕС в Хельсинки 24 ноября. Пока мандат Еврокомиссии на эти переговоры блокируется Польшей. О судьбе нового базового соглашения, именуемого в Москве Договором о стратегическом партнерстве России с Евросоюзом, спецкору «Времени новостей» Катерине ЛАБЕЦКОЙ рассказал постоянный представитель России в Брюсселе при Европейских сообществах Владимир ЧИЖОВ.

-- Общее понимание контуров будущего договора как всеобъемлющего, рамочного и юридически обязывающего было достигнуто на майском саммите Россия--Евросоюз в Сочи. Тогда же договорились, что стороны подготовят и одобрят соответствующие мандаты.

-- Пока, как известно, мандат ЕС на переговоры заблокирован Польшей...

-- В истории Европейского союза бывали случаи, когда решения буксовали, но потом выход все-таки находился. Я верю в здравый смысл Евросоюза.

-- Один из поводов для блокирования со стороны Польши -- не ратифицированный Россией Договор к Энергетической хартии. Что сдерживает ратификацию?

-- Еще при подписании договора в 1994 году российской стороной оговаривались условия последующей ратификации, уже тогда видевшейся проблематичной без решения ряда вопросов. Выделю три: неудовлетворенность транзитным протоколом к Договору к Энергетической хартии, отсутствие в договоре даже упоминания ядерной энергетики, включая торговлю ядерным топливом, и недостаточная защита инвестиций. Кстати, переговоры по последнему вопросу были заблокированы в 1998 году ввиду отказа самого Евросоюза от их продолжения.

-- ЕС хотел бы вынести принципы Энергетической хартии в отдельную главу Договора о стратегическом партнерстве. Но не заблокирует ли это его ратификацию?

-- Проблема не в принципах, а в практических договоренностях и обязательствах. Договор придется ратифицировать всем национальным парламентам -- к тому времени уже, видимо, 27 странам ЕС и России. Но мы еще не сели за стол переговоров.

-- ЕС пока не удалось принять единую конституцию. Скажется ли на нашем сотрудничестве ее появление в будущем?

-- При наличии евроконституции, наверное, было бы проще работать над Договором о стратегическом партнерстве. Ведь она предполагала пост министра иностранных дел, единую внешнеполитическую службу ЕС. Поскольку этого нет, придется вносить положения, допускающие адаптацию структур, если конституционный процесс завершится успехом уже после согласования договора.

-- Что еще стоит на повестке дня саммита в Хельсинки?

-- Видимо, обсуждение реализации «дорожных карт» по четырем общим пространствам. Со времени Сочи есть реальный прогресс. В сентябре прошло заседание Постоянного совета партнерства на уровне министров транспорта, в октябре -- на уровне министров окружающей среды и природных ресурсов, а также министров юстиции и внутренних дел, 3 ноября -- на уровне глав МИДов. До конца года встретятся министры энергетики.

-- Калининградская проблема выносится в отдельное соглашение между Россией и ЕС?

-- Идея о специальном всеохватывающем соглашении по Калининграду восходит к 2002 году. Но ЕС оказался к этому не готов, ссылался на свой принцип «горизонтальной политики» единообразия. У нас существует договоренность по пассажирскому транзиту, позитивно зарекомендовавшая себя за три года. Теперь важно, чтобы этот режим не ухудшился после вступления Литвы в шенгенскую систему, когда бы это ни произошло.

-- Есть ли понимание по урегулированию приднестровского, абхазского и южноосетинского конфликтов?

-- Диалог по этим вопросам идет. Мы не раз заявляли, что не претендуем на монополию в урегулировании конфликтов на территории СНГ. Мы приветствуем заинтересованность Евросоюза, но с учетом хорошо известного медицинского постулата «не навреди». Каждый из существующих переговорных процессов имеет свой формат. Возможно, они и неидеальные, но единственно приемлемые для всех участников каждого из конфликтов. Поэтому к ним надо подходить очень осторожно. На приднестровском направлении ЕС и США участвуют в качестве наблюдателей в переговорном процессе. Впрочем, их включение вопреки надеждам некоторых не привело само по себе к прорыву в урегулировании.

Обсуждается и грузинская тема. Но главная проблема не в российско-грузинских отношениях, а в ситуации в грузино-абхазском и грузино-осетинском конфликтах. В том, чтобы не материализовались попытки решений этих конфликтов военными, силовыми методами -- а такие настроения возникают в Тбилиси. Естественно, сдерживающее влияние Евросоюза может быть весьма кстати. Буду удивлен, если на саммите не упомянут Грузию.

-- Не помешает ли нашим отношениям с Евросоюзом формирующееся Единое экономическое пространство (ЕЭП), Таможенный союз СНГ?

-- При создании ЕЭП у наших партнеров из Евросоюза были вопросы. Мы давали разъяснения, подчеркивая, что не видим непреодолимых противоречий между евроинтеграционными устремлениями отдельных стран СНГ и их участием в ЕЭП. Более того, в процессе развития ЕврАзЭС, Таможенного союза мы учитываем опыт аналогичных форматов в ЕС. Мы настроены на взаимосовместимость и, может быть, взаимодополняемость этих процессов.