Право и правосудие в России остаются инструментом прикладной политической борьбы. Выборочность правоприменения дает возможность практически любому прямо или косвенно пострадавшему объявить себя жертвой произвола, а деятельность правоохранительных органов заказным политическим наездом. Потому что закон в России является «законом в законе», одной из форм разборок.

У министра здравоохранения и социального развития Михаила Зурабова по подозрению во взяточничестве и нецелевом использовании средств повязали руководство Федерального фонда обязательного медицинского страхования (ФФОМС). Фонда, к работе которого вышеозначенный министр причастен по должности. У премьер-министра Чечни Рамзана Кадырова по подозрению в вымогательстве арестовали руководителя секретариата республиканской комиссии по выплате компенсаций Султана Исакова. Г-н Кадыров является главой этой комиссии -- так что тут вопрос о причастности даже не стоит. Фигуры, против которых прямо или косвенно направлены эти совпавшие по времени аресты, отреагировали на случившееся диаметрально противоположным образом. Михаил Зурабов заявил, что подозрения в нечистоплотности руководства фонда появились давно, что задержанного руководителя этой организации Андрея Таранова решили уволить еще неделю назад, да вот только объявить о решении не успели. А простодушный Рамзан Кадыров прямо назвал задержание подчиненного «политической акцией, подрывающей авторитет республиканских властей».

Но, несмотря на столь разную реакцию (при том что действия правоохранителей в обоих случаях могут оказаться вполне оправданными законодательно), сам стиль нынешней российской политики таков, что в принципе исключает мотив следования закону как основной в большинстве подобных арестов.

Совершенно очевидно, что влиятельные противники среди реально управляющих страной и противоборствующих провластных группировок есть и у Михаила Зурабова, и тем более у Рамзана Кадырова. Более того, например, противники Рамзана Кадырова -- силовая группировка Кремля -- явно отстаивают не столько политические, сколько экономические интересы. Ведь они контролируют чеченский нефтяной комплекс, который стремительно набирающий популярность в Чечне и имеющий доверительные личные отношения с президентом России Кадыров-младший пытается замкнуть на себя.

Поэтому когда в Москве убивают Анну Политковскую или публичного политического оппонента Рамзана Кадырова, бывшего руководителя спецотряда ФСБ «Горец» Мовлади Байсарова или когда арестовывают главу секретариата республиканской комиссии по компенсациям, эти действия автоматически, независимо от того, кто и зачем это делает, направлены на дискредитацию Кадырова как главного претендента на пост президента Чечни и реального хозяина республики. Когда происходят аресты в ФФОМС, независимо от того, были там взятки или нет, это дело направлено против достаточно влиятельного министра. Да еще -- что, возможно, еще важнее -- против курирующего национальные проекты (в том числе по здравоохранению) первого вице-премьера Дмитрия Медведева как одного из наиболее вероятных преемников президента. Тем более что посадки руководства ФФОМС случились аккурат тогда, когда ВЦИОМ обнародовал данные, согласно которым Дмитрий Медведев впервые весьма существенно оторвался от другого кандидата в преемники.

Такова в сегодняшней России система координат, в которой существует власть. Координат, в которые она сама себя поместила, отстранив общество от участия в управлении страной и контроле за представителями власти.

Все сказанное выше не означает, что государство не должно бороться с нарушениями закона со стороны представителей государства. Должно и обязано. Просто тот факт, что в России за одно и то же одни люди получают сроки в колониях строго режима, а другие -- личный контроль над все новыми бизнес-активами и дополнительные политические привилегии, автоматически девальвирует подобные усилия правоохранителей.

В любом преступлении принято искать мотив. В России, увы, мотив часто важнее искать в наказании. И слишком часто этот мотив в громких делах оказывается связан с интересами представителей самой власти, посредством правоохранительных органов банально сводящих счеты (и счета) друг с другом.