Семь лет назад началась операция федеральных сил в Кадарской зоне Центрального Дагестана, где исламские фундаменталисты провозгласили шариатское правление, а заодно независимость от Москвы и Махачкалы в селах Карамахи, Чабанмахи и еще нескольких небольших населенных пунктах. В Кадарскую зону стягивали бронетехнику, в том числе и ту, которая только что применялась против боевиков в высокогорных Ботлихском и Цумадинском районах, где выступление местных фундаменталистов в начале августа 1999 года было поддержано чеченскими боевиками из отрядов Шамиля Басаева и Хаттаба. Впереди было вторжение в Новолакский район, призванное отвлечь федералов от кадарского анклава, -- когда бандиты остановились буквально в нескольких километрах от окраины Хасавюрта, и становилось все понятнее, что повторения большой войны на Северном Кавказе скорее всего не избежать.

Однако и через семь лет после дагестанских событий, когда вторая чеченская война фактически объявлена оконченной, в зоне чечено-дагестанской административной границы сохраняется напряженность, а в Чечне продолжают обсуждать территориальные претензии к соседям с востока.

На днях спикер народного собрания -- нижней палаты чеченского парламента -- Дукваха Абдурахманов в одном из интервью позволил себе весьма неосторожно коснуться этой темы. Поддержав в очередной раз давнюю идею чеченского руководства о восстановлении былого единства Чечни и Ингушетии, которая, кстати, вызывает резкое недовольство ингушской стороны, г-н Абдурахманов заговорил о дагестанских районах, в которых заметную долю составляют этнические чеченцы. «Что касается Дагестана, то мы признаем этот субъект, его границы. Но никогда в жизни не забывали и не забудем, что ряд чеченских районов находится на территории Дагестана. Какое отношение, например, к Хасавюрту, Кизляру или Новолаку имеют аварцы или лезгины? Никакого отношения в историческом плане к этим городам они не имеют. Наши предки жили у Каспийского моря, мы имели свободный выход на Каспий, а через него -- на восток. Так почему мы сегодня искусственно, силой изолированы от него? Почему для нас эта зона закрыта, а для дагестанского народа открыта? Почему на этих несуществующих границах чеченцы платят дань? Российский народ не отказывался от Балтики, и чеченцы не откажутся от Каспия».

Собственно, война в Дагестане семь лет назад началась в связи с тем, что фундаменталисты из так называемой шуры Ичкерии и Дагестана объявили о создании единого независимого от России образования, восточная граница которого совпадала с побережьем Каспийского моря. Чеченский спикер, предупреждая неудобную аналогию, подчеркивает, что нынешние власти Чечни выступают за «единство» и «державность» России, а также «признают» Дагестан и его границы. А на резонный вопрос о возможных способах решения проблемы дипломатично предлагает «говорить народу правду и не прятать голову в песок». И даже на всякий случай добавляет, что проблема и так, по сути, решена созданием Южного федерального округа -- властного центра, единого для всех южнороссийских регионов. При этом уже в следующей фразе г-н Абдурахманов высказывается категорически против попыток окружного руководства контролировать финансовую дисциплину дотационных республик.

Слова чеченского спикера, как и следовало ожидать, вызвали резкую реакцию в Дагестане, в котором сейчас проходят траурные мероприятия в связи с очередной годовщиной войны 1999 года. «Руководитель нижней палаты соседней республики не в первый раз делает такие заявления, -- напомнил президент Дагестана Муху Алиев, вернувшийся в Махачкалу с совета глав регионов юга России, который прошел в пятницу в Ростове-на-Дону. -- Даже Дудаев и Масхадов не выступали с такими заявлениями. Мы все хорошо помним, чем кончились в 1999 году попытки объединить некоторые горные районы с Чечней и установить в них шариатский режим. Делать такие заявления -- значит делать недружелюбные шаги по отношению к Дагестану». Г-н Алиев полагает, что спикер чеченского народного собрания не обладает никакими аргументами и историческими документами, которые подтверждали бы его правоту: «В историческом плане подобные заявления не имеют никакой основы». По словам президента Дагестана, он беседовал в Ростове со своим чеченским коллегой Алу Алхановым, который также не одобрил геополитических взглядов «некоторых представителей вертикали власти».

Не исключено, что скандальные высказывания спикера являются лишь частью внутричеченской политической интриги, в которую все больше втягиваются первые лица республики -- премьер-министр Рамзан Кадыров и президент Алу Алханов. Сторонники Рамзана Кадырова, к числу которых, несомненно, относится и Дукваха Абдурахманов, стремятся максимально укрепить имидж своего амбициозного лидера. По их мнению, г-н Кадыров неизбежно займет в Чечне президентское кресло, а эксплуатация радикальных лозунгов, позаимствованных у сепаратистов, должна, видимо, повысить его авторитет, в том числе и среди тех, кто еще недавно сражался против России с оружием в руках. Эти опасные аналогии могут, однако, задеть федеральное руководство и сделать более надежными позиции действующего президента Чечни Алу Алханова, который всячески подчеркивает свою приверженность букве и духу российских законов.

Между тем треугольник соседних с Чечней районов равнинного Дагестана, обозначенный Дуквахой Абдурахмановым -- Кизляр, Хасавюрт, Новолак, -- даже без воссоединения с Чечней является зоной нестабильности и постоянных конфликтов, возникающих по обе стороны от административной границы. Прошлым летом, к примеру, в Новолакском районе распространялись листовки с призывом ко всему нечеченскому населению покинуть эти земли под страхом расправы «по законам шариата».

Новолакский район до сталинской депортации чеченцев в 1944 году назывался Ауховским. Большинство населения в нем составляли чеченцы-аккинцы. После депортации чеченцев на этих землях расселили лакцев, полунасильственно перемещенных из дагестанского высокогорья на чужие поля и пастбища. Вернувшимся после реабилитации чеченцам приходилось селиться по соседству. В начале 90-х годов прошлого века лакский народ принял беспрецедентное решение освободить район и вернуть его чеченцам -- при условии, что федеральный центр выделит лакцам новые земли. В Москве была подготовлена соответствующая Федеральная целевая программа, но проект, по сути, стоит на месте, потому что новый Новолакский район в пригороде Махачкалы оказался малопригодным для жизни солончаком, а нападение чеченцев в сентябре 1999-го в корне изменило настроения лакцев.

Также не существует особой приязни между чеченцами и аварцами, которые в последние годы занимают господствующие позиции в Хасавюрте и Кизляре, кроме чеченцев и аварцев там сильны также кумыкская и русская общины. Однако именно аварцы с 90-х годов рассматривают оба района как свой политический центр. Аварцы сформировали в 1999 году основу местного ополчения, защищавшего подступы к Хасавюрту и воевавшего против моджахедов в горах. Некоторые аварские политики известны своими тесными связями с влиятельными восточночеченскими семьями, к числу которых относятся Кадыровы и Ямадаевы. Это не мешает частым конфликтам на границе. Известны случаи, когда дагестанские милиционеры пытались остановить вооруженные эскорты высокопоставленных чеченцев и их родственников и проверить у них документы на право ношения оружия. В ответ чеченские силовые структуры принимали меры, граничащие с уголовным преступлением, -- к примеру, зимой 2005 года они блокировали Хасавюртовский райотдел милиции, требуя освобождения задержанной сестры Рамзана Кадырова и ее охранников.

Летом 2005 года чеченские силовые структуры, позднее опознанные как батальон «Восток», ныне подчиняющийся Министерству обороны РФ и состоящий главным образом из бывших боевиков братьев Ямадаевых, которые перешли на сторону федералов в 1999 году и удостоены звания Героев России, провели жесткую зачистку в станице Бороздиновской. Она находится в Чечне в 5 км от границы с Дагестаном, но населена помимо чеченцев русскими и аварцами. Напуганные бороздиновские аварцы бежали в Дагестан и в течение нескольких недель жили в палаточном лагере на окраине Кизляра. А местные власти изо всех сил старались удержать аварскую молодежь от насилия по отношению к местным чеченцам.

Это лишь самые известные эпизоды повседневной жизни дагестано-чеченского пограничья. Новости о перестрелках, взрывах и обнаружении схронов с оружием приходят оттуда практически ежедневно. Причем чеченские силовики часто действуют на дагестанской территории, и отнюдь не всегда по согласованию со своими коллегами. Нынешние власти Чечни очевидно заинтересованы в том, чтобы доказать: своих боевиков в Чечне не осталось, они приходят извне. В частности, из Дагестана, где собственное вооруженное подполье, по мнению представителей милицейского командования, составляет около 2,5 тыс. человек. Среди них, к слову, один из немногих оставшихся после гибели Шамиля Басаева «тяжеловесов» -- амир боевиков Дагестана Раппанни Халилов.

Власти Дагестана, напротив, аккуратно дают понять, что наиболее нестабильны именно районы, прилегающие к Чечне, особенно те, в которых живут этнические чеченцы. Хасавюртовским и кизлярским милиционерам хорошо известно, что среди чеченской молодежи Дагестана действительно активно работают вербовщики боевиков. В середине июля этого года, к примеру, на границе была почти полностью расстреляна направлявшаяся в Чечню группа молодых дагестанских чеченцев. При этом немногие выжившие утверждают, что их приглашали вовсе не на войну, а в поездку на море.