Скоро осень, за окнами август... Понятно, почему вспомнилась эта старая, в меру пошловатая и не шибко популярная песенка из давних лет. Вспомнилась по контрасту с наблюдаемой реальностью. Нет, с приближением осени у нас полный порядок (могла бы и повременить), а вот Августа словно бы и нет. В пародии Зиновия Паперного на сталинистский роман Кочетова «Чего же ты хочешь?» «правильный» юноша спрашивал еще более «правильного» папаню (твердокаменно-седоусого рабочего-коммуниста), действительно ли был 1937-й год или за 1936-м шел сразу 1938-й? Вот и у нас непосредственно за июлем следует сентябрь. Вполне закономерно: если можно забыть, замазать, «усложнить» камуфлирующими объяснениями символическую кульминацию многолетней национальной трагедии, то почему бы не провернуть такую же операцию с днями, когда произошло соединение свободы и России?

«Август 1991 -- конец советской власти и советской империи.

В последующие годы одно из трех важнейших событий жизни России ХХ века всячески снижено в своем историческом статусе. Оно замолчано властью, осмеяно и облито грязью чуть ли не большинством населения. При этом те, кто считает себя вменяемым, не отстают в этом от невменяемых -- наоборот, совершенствуют приемы осмеивания и размазывания грязи».

Я не стану реферировать статью Мариэтты Чудаковой «Был Август или только еще будет», равно как и соседствующую с ней в «Знамени» (№8) статью Александра Храмчихина «Первый Президент России. К 15-летию избрания и 10-летию переизбрания». Большие (не по формату, а по сути), насыщенные живой мыслью (в каждой не только главке -- фразе новый и необходимый смысловой ход), предполагающие соразмышление работы в любом пересказе упрощаются и уплощаются. Они требуют чтения -- не одноразового: медленного, трудного, ответственного. Поэтому ограничусь лишь одной цитатой, которая прямо выводит к сюжету этих заметок. Главной причиной «аннигиляции грандиозного события» Чудакова называет «исчезновение чувства истории».

Какое ж тут исчезновение? -- спросит читатель. Какой же «пропавший Август»? Ведь напечатало же «Знамя» Чудакову, Храмчихина да еще и короткий лирический мемуар Жанны Мельниковой «Мой август 1991-го. ГКЧП по-литовски»! Напечатало. За что журналу спасибо. Но -- как? Кроме текстов существует еще и контекст, на который обычно в «Знамени» (пылко любящем всяческие «проекты», «особые номера», игру рубриками) обращают самое пристальное внимание. Так вот, статьи Чудаковой, Храмчихина, Мельниковой опубликованы отнюдь не блоком (которым, по мне, следовало бы журнальную книжку открыть!), а под разными рубриками («Публицистика», «Человек в пейзаже», «Впечатление»), стоящими в одном ряду с прочими: «Свидетельства», «Позиция», «Критика»... Получается, что журнал великую годовщину и отмечает, и... как бы поточнее выразиться... делает это, скажем, ненавязчиво, под сурдинку.

Зато плюрализм блюдется неукоснительно. Следующую непосредственно за размытым «августовским» блоком позицию занимает как раз «Позиция» -- статья Николая Работнова «Управляемая демократия без кавычек. Попытка апологии практической политики». Я глубоко уважаю Работнова, стараюсь не пропускать его текстов и не раз рекомендовал их читателям в своих обзорах. Думая о нашей «управляемой демократии» и «практической политике» совсем иначе, я и в этой статье попытался бы найти резоны, появись она номером раньше или позже. Но не в августе! И не под одной обложкой со статьей Храмчихина, которого Работнов делает одним из мальчиков для битья (за другую, тоже «знаменскую» публикацию). На мой взгляд, несправедливо, ловя на словах, не пытаясь разобраться в суждениях оспариваемого, но не в этом суть! Порицая Храмчихина, Работнов бьет и по его статье о Ельцине, и (в какой-то мере) по всему «августовскому» разделу. Вероятно, не желая и не предвидя подобного эффекта. Автор ведь не ведает, в каком соседстве его слово окажется. В отличие от формирующей номер редакции. Мне, много лет внимательно читающему «Знамя», знающему, как тщательно журнал выстраивается, трудно поверить, что редакция попросту лопухнулась. Ну а если дело обстоит именно так, то тем хуже. Если именно в «августовском» сюжете коллеги расслабились, то поневоле задумаешься об их отношении к поворотному пункту новейшей русской истории.

Так ли, иначе ли, но «августовский» сюжет в «Знамени» получился приглушенным и оговорочным. А ты фанфар что ли хотел? Хотел. И сейчас хочу. Потому что не хочу вновь жить по вердикту, сформулированному Ахматовой «в густосоветское время» и с горечью приведенному Чудаковой: «Их премии (и праздники?) -- кому хотят, тому и дают». Навязать их мнимый праздник (вроде новопринятого 4 ноября) можно только тем, кто словно бы стесняется праздника истинного. Или -- того краше -- от него просто отрекается.

В том и проблема, что лишь «Знамя», на которое я взъелся, выглядит пристойно. Бог весть что появится в пока не вышедших восьмых номерах «Звезды», «Невы», «Урала», а вот «Октябрь» именно здесь одарит нас фрагментом из романа Дмитрия Быкова «ЖД» (о содержании которого -- отчетливо антиавгустовском -- загодя и весьма подробно публику проинформировал сам автор). В августовских книжках «Дружбы народов» и «Нового мира» пятнадцатилетие Августа 1991 замолчано вчистую.

Тупо пялюсь на новомирскую обложку. Вроде тот самый журнал, что печатал «Один день Ивана Денисовича», а потом -- в те самые годы -- бился за «Архипелаг ГУЛАГ» и добился его обнародования в России. Смотрю на списки редакционных коллегий, вижу в них фамилии почитаемых мной литераторов, единомышленников, совопросников, тех, с кем выходил на демонстрации в ныне «отмененную» эпоху. (На выставочно-пародийные списки «общественных советов», члены которых давным-давно не имеют касательства к редакционной политике, но почему-то позволяют месяц за месяцем использовать их имена, не смотрю.) Вижу среди авторов августовских номеров Инну Лиснянскую, Наталью Трауберг («Дружба народов»), Юрия Каграманова (и там, и в «Новом мире»)... Интересно, что бы сказали они, оповести их редакции заранее о намерении проигнорировать Август?

Только не сообщали о том авторам. Их согласия на публикации в таком контексте не спрашивали. Да и прямого отречения от собственных судеб нет. Только косвенное.

Несколько лет назад «Новый мир» выпустил рекламный календарик. Знакомая обложка с греющим сердце призывом: «Будь консерватором -- выбери свободу». Было ли? Может, приснилось? Ручаюсь: было, наяву. Столь же бесспорно, как название нынешнего месяца -- Август.