Египет, Израиль и палестинские территории -- важный, но достаточно стандартный ближневосточный маршрут для президента США и совершенно новый для президента России. Впрочем, в Америке президент сорок третий, а в России -- второй. Поездка сбалансирована. Египет -- центр и лидер арабского мира, Израиль -- самая развитая экономика и самая сильная армия региона, палестинские территории -- главное яблоко раздора мировой политики.

Владимир Путин будет не только первым российским президентом, но и вообще первым «главным русским», совершающим политически корректный визит на Ближний Восток. Сталин был в Иране на Тегеранской конференции, в разгар второй мировой войны. Хрущев посетил Египет к вводу в строй Асуанской плотины, в ходе войны холодной. Путин же наладил нормальные отношения с ключевыми игроками современного мира. В Москве уже не один раз бывали президенты Египта и Израиля, премьер-министр Израиля и глава Палестинской национальной администрации. А новый посол России в Египте, Михаил Богданов, первым принимающий российскую делегацию, возглавлял до этого ближневосточный департамент МИД РФ, а в недавнем прошлом был послом в Израиле, имея при этом опыт работы в Сирии: немаловажная деталь в сегодняшнем контексте российско-израильских отношений. Для тех, кто знаком с религиозной иудеохристианской традицией, символично и время визита: Пасха.

Повышенное внимание поездке уделяется израильскими политиками и СМИ, особенно русскоязычными. Это естественно: четверть еврейского населения Израиля -- выходцы из бывшего СССР.

В Москве визит президента в Израиль стал предметом конкуренции: политики, религиозные и общественные деятели соревнуются за право присутствовать на Святой земле в ходе исторического визита в максимальной близости от «самого». Утешительный PR-приз для тех, кто не смог попасть в официальную делегацию: «случайное» посещение Израиля в соответствующие дни, с последующим предъявлением коллегам и друзьям фотографий с нужными датами из праздничного Иерусалима.

Сенсаций и чудес ждать не стоит: визит -- итог предсказуемо нормального периода развития многосторонних внешних отношений, одинаково разочаровывающих политтехнологов и журналистов отсутствием как «прорывов», так и «провалов». У экономики свои законы, у политики свои. Резкие зигзаги им чрезвычайно противопоказаны. Можно сетовать по поводу того, что многое, в том числе в сфере продвижения ближневосточных интересов России, могло бы делаться быстрее или успешнее, ругая при этом бюрократов (своих и чужих), демократов или патриотов (своих), сионистов или исламистов (чужих). Можно предъявлять претензии к Богу, российской ментальности, американскому империализму и глобальному потеплению. Ситуация от этого не изменится.

С Египтом Россия сотрудничает с оглядкой на прошлое, когда мега-проекты эпохи Насера сменились провалом времен Садата, и египетская элита в кратчайшие сроки заменила в качестве главного союзника СССР на США. Отношения с палестинской администрацией при сохранении «коспонсорства в мирном процессе» вряд ли вернутся к прежним временам: благодарность покойного «раиса» (президента. -- Ред.) Арафата была недолгой, а террор палестинских шахидов не вызывает симпатий в России, сражающейся с шахидами на собственной территории. Израиль -- потенциально главный партнер России в регионе по совместным проектам в военно-технической области, обработке алмазов, сфере высоких технологий, науке и образовании, медицине, сельском хозяйстве, поставке энергоносителей.

Современную российскую политику критикуют и те, кто ностальгирует по временам СССР, и те, кто боится возрождения советских амбиций. Представляется все же, что эта политика оправданно реалистична. Битва за идеологическую гегемонию, обходившаяся в сотни миллиардов долларов, ушла с повестки дня. Конкуренция из-за прибылей и соревнование за влияние, позволяющее их получать, остались. О чем и свидетельствует ближневосточный визит Владимира Путина.