Глава «Росатома» Александр Румянцев на днях, комментируя итоги переговоров шести стран в Пекине, подтвердил нашу готовность построить АЭС в Северной Корее. Как известно, вопрос об АЭС там -- это камень преткновения. США не хотят обсуждать возможность строительства легководного реактора (ЛВР), пока северяне не закрыли все ядерные программы. Северокорейцы понимают, что при такой последовательности не видать им АЭС как своих ушей, а значит, энергетическую безопасность страны обеспечить не удастся. Потому и упираются, хотя позиция о строительстве АЭС (а это займет лет пять), наверное, все-таки запросная -- это приглашение к торгу.

Южнокорейцы, в диссонанс позиции США, не исключают строительства ЛВР -- но годика через три, когда ядерная деятельность КНДР будет полностью прекращена. А до этого они готовы поставлять КНДР 2 млн кВт электроэнергии в год. Вся эта комбинация обойдется, по подсчетам министерства объединения Южной Кореи, в 7--11 млрд долл., а строительство сети ЛЭП -- в 4--8 млрд долларов.

Группа западных экспертов, специализирующихся на дальневосточной энергетике (во главе с известным австралийским специалистом Питером Хейзом), в опубликованном 21 сентября докладе пришла к выводу, что два российских ЛВР типа «водо-водяной энергетический реактор» (ВВЭР) -- наилучший вариант решения проблемы. Даже если удастся урегулировать принципиальные вопросы о допустимости для КНДР иметь ядерную энергетику (а куда деваться?), речь не может идти об американском реакторе (на это не согласится конгресс США) и тем более французском или канадском. Выбор между южнокорейским, китайским и российским. Попробуем обосновать привлекательность именно нашего варианта.

Во-первых, у нас с КНДР имеется соглашение 1985 года о строительстве АЭС, которое никто не денонсировал (правда, с 1993 года указом президента РФ ядерное сотрудничество приостановлено, но в новых условиях оно может быть возобновлено). Наши специалисты провели геологическое исследование КНДР и подыскали площадку в Синпхо. По американо-северокорейскому рамочному соглашению 1994 года на этой площадке возглавляемая США Организация энергетики Корейского полуострова (КЕДО) начала строительство двух ЛВР южнокорейского типа (но оно так и не продвинулось дальше фундамента из-за ядерного кризиса 2002 года). Ни США, ни КНДР, похоже, продолжать работу в том же формате не хотят.

Во-вторых, российские ЛВР (типа сооружаемого сейчас в КНР в Тяньване) обойдутся значительно дешевле иных, даже если компании всех стран, финансирующих проект, должны получить свою долю подрядов (что дороже чисто российского строительства под ключ). Американцы тоже тогда могли бы вести работы, не связанные собственно с передачей чувствительных технологий. А если проект будет осуществляться в рамках КЕДО, Вашингтон сохранит контроль над ним без лишних расходов. Налогоплательщики всех этих стран должны быть заинтересованы в таком варианте.

В-третьих, партнеров по шестисторонке должно привлечь то, что если будет выбрана наша модель, мы могли бы (в отличие от других вариантов) изыскать возможность для предоставления на эти цели долгосрочного кредита. Это хорошая инвестиция в будущее государственных средств (например, стабфонда) с учетом открывающихся перспектив экономического развития КНДР и бурного расширения сотрудничества в Северо-Восточной Азии. И в отличие от советских времен возвратность кредита гарантировалась бы не обещаниями Пхеньяна, а системой международных гарантий.

В-четвертых, соединение энергосистемы КНДР с российской позволит решить важные технические проблемы, которые часто приводят в обоснование тезиса о «неосуществимости» создания АЭС в КНДР. Речь идет о недостаточной емкости электросети КНДР, которая просто «не переварит» пиковых нагрузок.

А если американцы все же на строительство АЭС в КНДР никак не согласятся?

Есть изящное решение. Почему не построить АЭС в юридической собственности КНДР и ею же управляемую, но через границу, в российском Приморье? Тогда снимаются вопросы соблюдения правил МАГАТЭ, судьбы отработанного топлива, контроля и верификации (проверки особенно заботят американцев, но для опасающегося утечки секретов Пхеньяна это головная боль). И российским специалистам легче будет помогать северокорейским коллегам в эксплуатации станции.

При соединении энергосистем КНДР тогда даже сможет продавать излишки энергии не только в Южную Корею, но и в Китай. Южнокорейцам, которые, конечно, хотели бы иметь с прицелом на объединение страны южнокорейского типа реактор на корейской земле, не надо волноваться -- они построят его позже на той же площадке в Синпхо. Вряд ли будут основания протестовать у Китая -- северокорейцы, опасающиеся чрезмерной зависимости от этого могучего соседа, постараются уйти от китайской модели ЛВР.

Дело исключительно в политической воле. Причем "на самом верху". Не думал ли Ким Чен Ир, который заинтересован в дружбе с Кремлем, о таком варианте? Если нет, может, стоит ему подсказать? При всей неожиданности подобное решение позволило бы обойти вроде неодолимые препятствия на пути переговоров. Российская дипломатия, уверенно выступающая на корейском поле, в состоянии, думается, такие инициативы продвинуть.