Беслан стал редкой точкой пересечения "высокой" государственной политики и обычной жизни: в этой точке пересеклись человеческая трагедия и политические провалы. Именно поэтому Беслан должен был стать точкой отсчета новой политической эры: до и после Беслана, до и после новой эры.

Год -- очень большой срок для современной политической истории России, где порой в другой стране можно оказаться за день. Поэтому есть основания подводить политические итоги постбесланской эры. Итоги эти неутешительны.

Какие политические решения были приняты за этот первый год после Беслана? Самых заметных -- три. Монетизация льгот в рамках находящейся в полуподвешенном состоянии реформы местного самоуправления, отказ от прямых выборов губернаторов и крайне жесткий обвинительный приговор по делу Ходорковского вслед за отъемом его собственности посредством откровенно непрозрачной сделки с участием чиновников из окружения президента. Все эти решения не просто не имели отношения к причинам, породившим Беслан, не только не укрепили государство, но ослабили его.

Монетизация льгот (половинчатая и технически неподготовленная) вынудила государство тушить рукотворный социальный пожар потоками нефтедолларов, из-за чего в 2005 году пришлось идти на рекордные в XXI веке дополнительные расходы и получить на выходе (теперь в этом практически нет сомнений) рекордную же инфляцию.

Отмена прямых выборов губернаторов, как и предсказывали критики этого решения, вместо укрепления вертикали власти породила вертикаль безответственности. Кремль вынужден напрямую заниматься рутинной процедурой назначения начальника в каждый регион. При этом либо просто автоматически продлевается мандат действующего руководителя (у которого теперь просто меньше самостоятельности, а значит, меньше желания что-то делать), либо срочно посылается известный или неизвестный варяг. При этом исчезли критерии определения эффективности региональных руководителей. Раньше таким критерием были всенародные выборы -- если губернатор не нравился, его просто не переизбирали. Теперь кремлевская администрация вынуждена объявлять конкурс на определение этих самых критериев. Апатия и безответственность региональной власти дополняется нежеланием граждан участвовать в местном самоуправлении и все более активными разговорами политиков разного ранга о третьем сроке президента Путина -- прямом нарушении действующей Конституции. В итоге через год после Беслана складывается ощущение, что президент правит всем и не правит ничем. То есть все слушаются и повинуются, но никто ничего не делает.

Приговор по делу Ходорковского, способ, которым у владельцев ЮКОСа были отняты главные активы и персоналии, завладевшие этими активами, -- фундамент для формирования принципиально новых отношений бизнеса с властью. Никакого диалога -- пусть даже неравного, где государство говорит с позиции силы, больше нет. Бизнес теперь либо просто боится и таится, либо внешне демонстрирует лояльность, либо сворачивается и выводит капиталы за рубеж. Отток капитала планомерно увеличивается на фоне столь же планомерного уменьшения инвестиций в национальную экономику.

Не менее важный вопрос: чего за год не сделано? Не принято реальных законодательных мер по укреплению личной безопасности граждан. Не сломана коррупционная насквозь (факт этой коррупционности публично и неоднократно признавал сам президент) система поведения правоохранительных органов. На фоне постоянных мелких структурных изменений не произошло никаких реальных -- содержательных и кадровых -- подвижек в работе ФСБ и МВД, которые по определению несут главную ответственность за трагедию Беслана.

На фоне постоянных рапортов об очередных успехах в борьбе с терроризмом за год к Чечне в качестве главной горячей точки добавился Дагестан, где теракты происходят чуть ли не каждый день. Да и в Ингушетии за последние два года пытались убить президента и премьер-министра, не говоря уже о варварском нападении боевиков на республику 22 июня 2004 года и захвате оружия, которое потом использовалось при захвате школы в Беслане. Убит Аслан Масхадов, давно никого и ничего не представлявший, зато до сих пор не уничтожен российский террорист номер один Шамиль Басаев.

В России не стало жить безопаснее, чем год назад. Власть, укрепляясь по форме, ослабляется по содержанию, о чем свидетельствуют и внешнеполитические провалы в год после Беслана. При этом Россия постепенно утрачивает привлекательность для тех стран, для которых еще недавно могла быть примером. Год после Беслана -- увы, это не год достижений, а год поражений. И их причина, надо признать, кроется не в происках внешних сил.