Среди всех конкурсных фильмов прошедшего Московского кинофестиваля один особенно понравился публике. Именно ему единодушно ставили полные пять баллов посетители вечерних сеансов в «Пушкинском», ему достался приз зрительских симпатий. Фильм с диковатым для русского уха названием «Чамскраббер» снял режиссер из США Арье Позин. «Чамскраббер» -- первый полнометражный фильм режиссера, до Москвы он был показан только на фестивале независимого кино «Санденс». Это история небольшого американского городка, жители которого настолько заняты своим благополучием, что не замечают собственных детей. Дети же добывают себе счастье при помощи наркотиков, шантажируют друг друга, похищают малолетних, дерутся и даже кончают жизнь самоубийством... Все это творится на фоне идиллических пейзажей, в мире, полном цветов и ярких красок. Получилась смесь «Плезентвиля» и «Донни Дарко», с хорошими актерами и вполне предсказуемым сюжетом, снятая бодро, профессионально и заразительно. Российские зрители смогут увидеть этот фильм, так как он куплен компанией «Централ Партнершип» и, вероятнее всего, уже этой осенью выйдет в прокат.

При ближайшем рассмотрении оказалось, что Арье Позин отлично владеет русским языком, поскольку его родители эмигрировали из СССР в 1970-м году за несколько недель до рождения сына. Семья в поисках лучшей жизни активно перемещалась по миру, жили в Канаде, потом в США. Любовь к кино у Арье Позина наследственная. Его отец окончил в Москве Высшие режиссерские курсы, и даже познакомились его родители на Московском кинофестивале -- как уточнил их сын, еще в старом Доме кино, на улице Воровского. До первых профессиональных успехов сына отец не дожил -- его не стало в 1990 году. Специально для «Времени новостей» с Арье ПОЗИНЫМ встретилась обозреватель «Эха Москвы» Вита РАММ.

-- Это отец убедил вас стать вместо него кинорежиссером?

-- Нет, наоборот. Папа был убежден, что в Америке надо иметь стабильную профессию -- адвоката, дантиста... Сам он пытался войти в систему Голливуда, но он там был никому не нужен -- без языка, без знания местной культуры. Так что папа пытался меня отговорить. В итоге он сказал: попробуй снять короткий фильм, и ты увидишь, какой это физический, моральный, интеллектуальный труд. Ну я снял. И мне понравилось. Я подумал, что смогу и дальше этим жить.

-- Но отец занимался вашим кинообразованием?

-- Да! Мы каждое воскресенье смотрели русское кино. Знаете, в больших городах эмигранты любят собираться в свои клубы и смотреть кино. Я пересмотрел всю советскую историю кино.

-- У вас очень хороший русский язык. Дома с родителями вы говорили только по-русски?

-- Мы не только говорили по-русски, но и много читали. Когда мои родители уезжали, они в основном везли с собой книги. Потом наша коллекция стала неформальной библиотекой русской общины. Соседи-читатели унесли безвозвратно половину наших книг. Еще я много слушал Высоцкого. Конечно, мы жили в Америке, но в нашем доме мы жили русской культурой.

У моих родителей был один рецепт, как сохранить во мне русский язык: в детстве меня заставляли переписывать стихи. Я очень скандалил, плакал, пререкался -- так не хотел переписывать Пушкина, Тютчева, Блока. Но сейчас понимаю, насколько были правы мои родители, навязывая свою волю.

-- В вашем фильме, напротив, родители свято блюдут границы частной жизни своих детей и из-за этого получают множество проблем. Правда, они их умудряются не замечать.

-- Я хотел показать, как взрослые со всеми своими недостатками на самом деле пытаются быть хорошими родителями. Например, мама мальчика, которого украли подростки, пытается сохранить в неприкосновенности «частную зону» своего сына, не подозревает, что таким образом может вообще его потерять.

-- Мир Америки на самом деле стремиться к безмятежности или это результат навязанного Голливудом глянцевого уклада жизни?

-- Я не люблю обобщать и опираюсь на свой опыт. Маленькие городки Калифорнии на самом деле выглядят как рай. Там действительно люди всегда улыбаются, угощают соседей своими фирменными пирогами, сажают цветы. А вокруг красота -- лужайки, солнце, широкие дороги. Кажется, что в таком раю ничего плохого не может происходить. Родители не могут поверить, что их дети -- наркоманы, вымогатели и так далее. Я хотел показать, что там, внутри, за этими широкими улыбками, все не так лучезарно. Глен Клоуз, Рита Уилсон очень ярко показали растерянность своих героев перед реальными проблемами.

-- В вашем фильме играли замечательные и очень известные актеры: Глен Клоуз, Рейф Файнс -- лауреаты «Оскара». Не возникало ли у вас, дебютанта, проблем из-за разницы опыта и статуса?

-- Чем больше звездный статус актера, тем больше они открыты. Они приходят на площадку очень восприимчивыми. Если подсказка может улучшить их роль, они впитывают любое замечание. Конфликтов у нас не было -- было наслаждение с ними работать. Когда закончились съемки, я сказал им: «Вы меня избаловали, и я не представляю, как смогу работать с другими. Придется следующий проект писать снова для них».

-- Острохарактерную роль в вашем фильме сыграла супруга Тома Хэнкса -- Рита Уилсон. Смотрел ли Том Хэнкс ваш фильм и не появилось ли у вас шанса присоединиться к «семье Спилберга», в которой Хэнкс играет не последнюю роль?

-- Хэнкс фильм видел, ему понравилось. Но о «семье Спилберга» я лучше отвечу лет через 20. Я ведь сделал лишь первую картину.

-- В России наиболее частые конфликты между продюсерами и режиссерами происходят на уровне монтажа -- кто имеет право на последнее слово? Насколько в картину вмешивались ваши продюсеры?

-- Мои продюсеры -- Лоуренс Бендер («Криминальное чтиво», «Убить Билла 1--2», «Умница Уилл Хантинг») и Бонни Кертис («Искусственный разум», «Особое мнение») -- стали частью моей семьи. У нас было полное доверие. Они согласились со мной работать, потому что мы заранее договорились, какой фильм хотим сделать. Было немного сложно с деньгами, ведь мы снимали в самых дорогих по американским масштабам местах, вокруг Голливуда. Это было необходимо, иначе мы не смогли бы пригласить необходимых актеров. Вы обратили внимание, что в небольшой роли согласилась сниматься Керри-Анн Мосс -- звезда «Матрицы»? Что главные роли сыграли самые востребованные актеры молодого поколения -- Джемми Белл («Дорогой Венди»), Джастин Чатуин («Война миров»), Камилла Белле («Баллада о Джекки Роуз»)?

Нужно было уложиться в смету в 5 млн и снять все за 30 дней. Мы и сняли за 30 дней. Но актеры снимались за минимальный гонорар, а организация самого процесса благодаря опыту Лоуренса Бендера и Бонни Кертис прошла без задержек.

-- Оценят ли профессионалы в Голливуде московский успех «Чамскраббера»?

-- Это поможет мне лично. Я очень рад и наградам, и пониманию зрителей. Это как крем на торте. Торт я испек, как говорят в Америке, но кремом его украсили московские зрители. Но для Голливуда, думаю, это останется моим личным событием. Там профессионалы доверяют своему собственному мнению.

-- Послезавтра вы вновь на съемочной площадке и говорите «Мотор!»?

-- Сценарий я уже закончил. Продюсеры -- я вновь буду работать с Лоуренсом и Бани, уже начали его распространять и собирать бюджет. Надеюсь, что до конца этого года запустимся.

-- Вне съемок чем живет молодой режиссер, как зарабатывает деньги?

-- Я ведь окончил киноинститут десять лет назад. Что я только не делал! Работал ассистентом, подметал площадку, подавал кофе, возил на съемку актеров, рецензировал сценарии... наверное более тысячи их прочитал. И среди них было много хороших. Делаешь все, что надо, чтобы выжить.

-- Если бы вам дали стомиллионный бюджет, какой фильм бы снимали?

-- О, я бы сейчас не взял. Большие деньги требуют больших сборов, большой отдачи. Это слишком большая ответственность. Это первое. Второе -- для такого бюджета требуются совсем другие истории. Которые, например, не мешали бы парням с подружками развлечься в пятницу вечером. Я не против таких картин, смотрю их тоже и, может быть, когда-нибудь сам сниму «летний блокбастер», но сейчас мне хочется делать другое кино.

Мой папа всегда говорил, что самые интересные фильмы не требуют очень больших денег. Но и на картины, в которых есть глубокое, духовное содержание, никто не даст сто миллионов. Ведь они не заработают пятьсот, чтобы считать проект успешным. Спилберг дал для «Красоты по-американски» 15 млн, не больше.

-- Вы в Москве первый раз. Город оправдал ваши ожидания?

-- О Москве я много знал от родителей. Но, например, фотографии, которых я насмотрелся в детстве, они были черно-белые. Прийти на Якиманку, например, и видеть ее цветную, это как попасть на Луну. Однако той страны, из которой уехали мои родители, уже нет. Мама приехала со мной, и мы обошли ее родные места. Но все изменилось, все перестроено. Очень тяжело -- мама надеялась показать мне свою «малую родину», свои корни, а там уже ничего нет. С другой стороны, можно сказать, что свои корни мы носим внутри себя, и это помогает нам жить.