Корреспонденту «Времени новостей» Ивану СУХОВУ удалось побеседовать с совсем молодым жителем Дагестана, чеченцем по национальности, который несколько месяцев воевал в рядах незаконных вооруженных формирований в Чечне, а недавно пришел в свое районное отделение милиции и сдался. Милиционеры утверждают, что это случилось через месяц после того, как их начальник выступил в мечети и призвал стариков убедительно поговорить с воинственным младшим поколением, которое пока не успело совершить тяжких преступлений и может рассчитывать на снисхождение. По словам сотрудников райотдела, против сдавшегося боевика заведено уголовное дело. За участие в незаконных вооруженных формированиях ему грозят три года тюрьмы, но за деятельное раскаяние и сотрудничество со следствием он может и вовсе избежать наказания. Пока он свободно ходит к себе домой: для интервью его пригласили по мобильному телефону. Боевик оказался расположен к беседе, хотя был немногословен и выглядел подавленно. Милиционеры слушали нас не вмешиваясь. Только просили не называть его имени, возраста и места рождения, чтобы не повредить оперативной работе и не подставить его под пули недавних "товарищей по оружию".

-- Много людей из твоего района уходит в лес?

-- Много. Мы когда уходили, собралась группа 40--50 человек.

-- В основном чеченцы? Или другие дагестанцы тоже?

-- В нашей группе все чеченцы были, но там и другие есть. Не только дагестанцы, карачаевцы тоже есть и другие. Но местные чеченцы всегда так высокомерно с другими держатся, даже с дагестанскими чеченцами.

-- А как они набирают людей?

-- Есть же вербовщики. Вот сейчас, сказали, задержан, который нас вербовал. Но есть другие. Они живут в основном в Чечне, а сюда приезжают и уезжают.

-- Из-за чего в основном уходят?

-- Из-за религии в основном.

-- Ты сам из-за религии ушел?

-- Да.

-- У тебя какие-то проблемы были с религией дома?

-- Проблем таких не было. Просто говорили, что якобы ущемляют мусульман.

-- Тебя ущемляли?

-- Меня нет, но говорили, других, многих в Чечне ущемляют. Там вообще обещали много чего.

-- А что на самом деле оказалось?

-- Оказалось, что религия ни при чем, просто они денежные вопросы свои решают. Это все вообще не из-за религии.

-- Ты сам с детства намаз делаешь и в мечеть ходишь или недавно пришел к религии?

-- Недавно пришел. В мечеть ходил. Но каждый же по-своему верит и молится.

-- А по жизни чем занимался? Было у тебя дело какое-то? Учился, может быть, работал, с друзьями время проводил?

-- Ничего не было. Так, бездельничал.

-- У тебя вообще образование какое-то есть, специальность?

-- Восемь классов. Нет специальности. А работы нет, где сейчас работать? Ни заводов нет, ничего не работает. Мне хорошо еще, у меня родители на рынке торгуют.

-- Если бы было чем заниматься, ты бы воевать пошел?

-- Конечно, нет.

-- Почему ты повернулся к религии?

-- Друзья молились, ходили в мечеть, говорили, что это хорошо. Я стал вместе с ними ходить.

-- Друзья тоже ушли воевать?

-- Некоторые ушли.

-- Они все живые сейчас?

-- Нет. Многих поймали, многих убили федералы, некоторых кадыровцы. (Служба безопасности президента Чечни во главе с Разманом Кадыров. -- Ред.)

-- Ты воевал здесь или в Чечне?

-- Собрались здесь, потом пошли туда, в Чечню. Там в основном обучение, охрана баз. Учили обращению с оружием. Я там недолго пробыл, четыре или пять месяцев.

-- А родителям что говорил?

-- Дома говорил, что ухожу на заработки.

-- Получалось заработать?

-- Они обещали деньги, но ничего не дали. Говорили, будет 200 долл. в неделю. Но ничего ни разу не дали.

-- Это тебя подтолкнуло вернуться?

-- Ну, я увидел, как они там все делают. Неправильно, нечестно. Решают свои политические дела.

-- А почему раньше не уходил? Тебя запугивали?

-- Да нет, запугивания такого не было. Люди же сами туда идут.

-- Как там все устроено? Там какой-то учебный лагерь был?

-- Да, были такие занятия, на полигоне. Там мы по группам были расположены.

-- И там постоянно жили и тренировались?

-- Нет, перемещались постоянно. У них там много баз, и в горах, и на равнине в лесах тоже. Все там подготовлено, землянки выкопаны, оружие, боеприпасы сложены, продукты.

-- А кому сейчас подчиняются боевики?

-- Абдул-Халим есть такой (Абдул-Халим Садуллаев. -- Ред.). Он раньше был министром по шариатской безопасности и по распространению ислама, вот он сейчас вместо Масхадова.

-- А ты его видел? Вообще видел кого-то из больших командиров?

-- Нет. У нас было несколько арабов командирами. Арабы -- они думают только о своих, о чеченцах не заботятся, чеченцы заботятся сами о себе. Даже если раненые есть, арабы только своих вытаскивают.

-- Ты сказал, вас ушло 50 человек. Вы там так и двигались отрядом?

-- Нет, потом разделились на более маленькие группы, другие ушли, я больше не видел их.

-- Как, по-твоему, много таких групп в Чечне?

-- Много. Из каждого села по три, по четыре группы, некоторые по 50 человек, некоторые по 20.

-- Пока ты был там, как раз случилось нападение на школу в Беслане. Ты слышал что-нибудь, когда эта операция готовилась?

-- Про Беслан ничего я не слышал. Такие операции они же не обсуждают со всеми, о них только высшие амиры знают. С простыми людьми не говорят, боятся, что кто-то выдаст.

-- Ты в армии служил?

-- Нет.

-- А сам городской? Не тяжело было в лесу жить после города?

-- Сам городской. Сложно, конечно, привыкнуть. Там в горах многие ребята даже простого перехода не выдерживали, ноги натирали, не могли свои вещмешки таскать.

-- Такие уходили домой или привыкали потом?

-- Их оставляли где-то по пути, и таких, кто по пути заболеет, тоже оставляли.

-- На базах оставляли или в селах?

-- В селах.

-- Сейчас многие, кто раньше воевал, уходят к Рамзану Кадырову. В твоей группе были такие?

-- Нет, из этой группы никто не уходил к кадыровцам. Плохо говорят о них. Я слышал, из той группы, которая от нас отделилась, нескольких поймали кадыровцы. Задержали.

-- А много вообще среди тех, кто в лесу, таких, кто хочет выйти?

-- Не то чтобы много, но есть желающие.

-- А ты как вышел?

-- Уже не было сил скрываться. От родственников, от родителей. Искали же меня.

-- И командир тебя отпустил?

-- Там особо не держали, можно было уйти. Я командиру сказал, родным плохо, надо мне побыть с ними, и он сказал: иди. Несколько месяцев назад это было.

-- А почему в милицию решил идти?

-- Надоело скрываться, невозможно. Каждый день слышишь: того поймали, того убили.

-- Не боишься наказания? Тебе ведь воевать приходилось.

-- Не знаю, как решат. Мне в основном приходилось базы охранять.

-- Но ты стрелял?

-- Стрелял.

-- А оружие свое надо было принести или вам раздали?

-- Когда переходили границу, в Ножай-Юртовском районе, нам выдали обмундирование, вещмешки, оружие. Потом командиру его отдал, когда уходил.

-- Как думаешь, когда война кончится?

-- Пока такое положение будет у молодежи, что нечем заняться, это не кончится. Хотя некоторые есть и из богатых, кто туда уходит. От переизбытка, наверно.