Более трех десятилетий назад Дмитрий Саймс уехал из СССР в США, ныне он возглавляет Центр Никсона в Вашингтоне. Эксперт не принадлежит ни к одной из американских политических партий, но во многом разделяет ценности республиканцев. Дмитрий САЙМС изложил «Времени новостей» свою точку зрения на вопрос, какой из двух кандидатов на пост президента США более подходит России.

-- Джон Керри очень осторожен, он неоднократно менял свои позиции. Его линию в отношении России невозможно проследить ни на основе его прошлого, ни по нынешним заявлениям, ни по команде его советников. Это пестрая команда, там люди с разными подходами. От того, кто из них оказался бы в администрации, зависит многое. Я не ожидаю острых поворотов. Но вокруг Керри много людей с морализаторскими замашками, а в команде его советников по России много тех, кто связан с российскими олигархами. Эти люди входили в администрацию Клинтона, которая активно занималась развитием российской демократии, -- зачастую прибегая к неприкрытому давлению.

-- Поэтому Путин поддерживает Буша?

-- Думаю, что Путин действительно предпочитает Буша. Уже известно, что делает Буш, и неприятные сюрпризы с его стороны гораздо менее вероятны. К тому же Буш сделал центром своей внешней политики борьбу с международным терроризмом, в которой Россия и Америка являются партнерами. Через призму этой борьбы были выстроены все отношения США с Россией. Среди американских политических деятелей трудно найти человека столь приверженного партнерству с Путиным, как президент Буш.

-- Насколько важна тема России в нынешней предвыборной кампании?

-- Центральной она не станет. В политических интересах Керри первым начал критику последних предложений президента Путина. Буш отреагировал мгновенно -- он выразил осторожную озабоченность, что предоставило ему политическое алиби. Но надо отдать должное президенту Путину. Он готов к обсуждению этой темы, он знает американскую привычку постоянно поднимать проблемы внутриполитической ситуации или демократии. В последнем разговоре между двумя президентами Путин сам поднял этот вопрос.

-- То есть отношения между Бушем и Путиным хороши не только на словах?

-- Я абсолютно убежден, что отношения на самом деле хорошие. Но вот хорошие отношения между Клинтоном и Ельциным меня совершенно не радовали. Мне казалось неправильным, чтобы моя новая родина США так обращалась с моей бывшей родиной Россией. Происходило вмешательство в российскую внутреннюю политику, что делало Америку не просто союзником, а соучастником людей, с моей точки зрения, весьма сомнительных.

-- В чем тогда качественное отличие нынешней дружбы Владимира и Джорджа от былой дружбы Бориса и Билла?

-- Это честный диалог во имя конкретных целей. Смешно утверждать, что Америка не получает реальных результатов. Приведу два примера. Несколько месяцев назад был раскрыт заговор вокруг попытки ввезти в США из одной из постсоветских стран (не из России) ракеты «земля-воздух», скорее всего для атаки гражданских самолетов. ФСБ сыграла очень большую роль в раскрытии этого заговора. С другой стороны, в американском журнале «ЮС ньюс энд уорлд рипорт» появилась информация, которая не была опровергнута: США якобы использовали средства радиоперехвата и электронной разведки, чтобы помочь России установить местонахождение Гелаева. Администрация Буша заняла такую позицию: если российская сторона поделится данными о тех, кто совершил атаку на Беслан, то американские спецслужбы проверят их по всем каналам и предоставят России объективную информацию. Чтобы спецслужбы были готовы работать в таком конструктивном и доверительном ключе, мне кажется очень важным характер диалога и доверия между двумя президентами. Доверия не ради сюсюканья и приятных слов, а для того, чтобы нас не убивали, чтобы мы принимали адекватные меры предосторожности и чтобы могли трудные вопросы решать.

-- Нарастающая в США волна критики в адрес Кремля мало помогает установлению такого доверия...

-- Я понимаю, почему Россия не хочет, чтобы ей навязывали непонятные и ненужные ей решения. С другой стороны, в Америке демократия превратилась в гражданскую религию. И не делиться этой религией с окружающими для американцев, с их миссионерским духом, очень трудно. Чтобы найти правильный характер диалога, который бы не приводил к вмешательству во внутренние дела России и не сползал бы к перепалке на уровне «какое ты имеешь право что-то спрашивать», как раз и важен характер личных отношений между Путиным и Бушем.

Вспомним, что произошло между Бушем и Герхардом Шредером. Немецкий канцлер обещал Бушу, что не будет делать Ирак темой своей избирательной кампании, и потом немедленно это сделал. Это очень подорвало доверие. Путин отказался поддержать американскую политику по Ираку, но это не повредило его личным отношениям с Бушем. Ведь Путин никогда не обещал поддержать американскую политику по Ираку. И у Буша в отношении Путина ощущение такое: его нелегко убедить, но если сможешь убедить, то он выполняет свои обязательства и не подводит.

-- Почему же Америка приютила у себя Ильяса Ахмадова, выдачи которого добивается Россия?

-- Есть террористы, а есть люди, которые с террористами как бы сотрудничают. Вот Ясир Арафат сотрудничает с радикальными фракциями в Палестине, но сам террором больше не занимается. Мы говорим о получивших убежище на Западе членах масхадовского правительства, но, по мнению Вашингтона, они в конкретных террористических актах не уличены. Правительство Масхадова было признано Россией, и с ним до 1999 года вели дела. Ахмадов и Закаев сумели убедить, что подвергаются в России опасности политического преследования. Исполнительная власть США энергично возражала, но стало сказываться большое политическое давление.

-- Откуда же исходит это давление, способное повлиять на политику американских властей?

-- От сторонников радикальных чеченцев. Со стороны тех, кто вообще не доверяет Путину и кому не хватает «холодной войны». Тех, кому нравится (как, например, Бжезинскому) лишь та Россия, которая будет знать свое место. В данном случае давление оказалось успешным. Но самое главное -- российская прокуратура не представила по-настоящему убедительных доказательств причастности этих людей к терроризму.

В России зачастую пытаются создать фальшивое впечатление, что будто Белый Дом хочет подтолкнуть Кремль к переговорам с Масхадовым. Это не так. После Дубровки никакого нажима на Россию -- ни публичного, ни кулуарного -- в пользу диалога с Масхадовым не было. Белый Дом считает Чечню неотъемлемой частью России. После Беслана он не предлагал Москве начать переговоры с чеченскими сепаратистами. Администрация говорит, что в конечном итоге в Чечне должно быть политическое решение. Это не значит, что нужно вести диалог с теми, кто отказывается быть в составе России. Говорить надо с теми, кто признает российскую Конституцию, для которых Чечня остается частью России. И это не отличается радикально от позиции -- по крайней мере риторически -- самого Путина, который говорит о необходимости создания гражданского общества в Чечне, о легитимных выборах и т.д. Факт остается фактом -- на переговоры с Масхадовым администрация Буша Россию направить не пытается.

-- Могут в США накануне выборов произойти теракты, подобные мадридским взрывам в марте этого года, существенно повлиявшим на исход голосования в пользу оппозиции?

-- Такое возможно, но Америку с Испанией сравнивать не надо. Значительное большинство американцев поддержало американскую операцию в Ираке. Если произойдут новые теракты, они не будут поставлены в вину Бушу, особенно если это случится буквально накануне выборов. Скорее всего в этой ситуации американцы сплотятся вокруг звездно-полосатого флага и верховного главнокомандующего Буша. Опросы общественного мнения показывают, что в борьбе с терроризмом люди больше доверяют Бушу, чем Керри. Теракт, который сконцентрировал бы внимание избирателей именно на теме терроризма, мог бы помочь Бушу победить. А вот если бы эти теракты происходили ежедневно и в стране возникло ощущение неуверенности и нестабильности, то это помогло бы Керри. Но на такую постоянную эскалацию террора перед выборами остается все меньше времени.