Бесланская трагедия вернула в информационное поле подзабытую тему осетино-ингушских противоречий. Сделано это было отчасти усилиями СМИ, многие из которых еще до развязки 3 сентября поспешили сообщить, что среди напавших на школу много участников рейда в Ингушетию 21--22 июня -- а ведь известно, что тот рейд был произведен во многом силами самих ингушей. Хотя и без Беслана новому полпреду в Южном округе пришлось бы заниматься проблемами взаимоотношений осетин с соседями-ингушами и близкими родственниками последних -- чеченцами.

Характеризовать их как конфликтные еще лет 50 назад было бы неоправданно. Достаточно сказать, что в первые годы советской власти, когда на Северном Кавказе не раз перекраивались границы, Северная Осетия и Ингушетия одно время имели общую столицу -- Владикавказ. Сам город, точнее, не входил ни в ту ни в другую автономию, но в нем вполне мирно уживались два обкома. С точки зрения расселения народов это было вполне понятным решением: во Владикавказе живут как осетины, так и ингуши, и к нему непосредственно примыкают сельские территории обоих этих народов.

Имея общую столицу, осетины и ингуши, однако, в 20--30-х годах выбрали себе очень разные судьбы. Осетия уже тогда стала московским форпостом на Кавказе, у осетин была самая большая в регионе прослойка коммунистов. А вот у ингушей она была, напротив, самой низкой. На их территории практически провалилась коллективизация, буквально с боями шел отказ от исламских традиций. Первый секретарь обкома Ингушской автономной области Идрис Зязиков (родственник по матери нынешнего президента Ингушетии) за недостаточную жесткость в проведении партийной линии был репрессирован, а присланный ему на смену русский «твердый партиец» был убит по пути из села, в котором пытался провести антирелигиозный митинг. Быть может, непохожесть осетин и ингушей еще в те времена и могла закончиться их конфликтом, но такое развитие событий пресекла высылка ингушей в Казахстан.

Обострение осетино-ингушских отношений началось после того, как ингуши стали возвращаться из ссылки. Они, разумеется, претендовали на часть жизненного пространства во Владикавказе (Ордоникидзе), что часто приводило к чисто бытовым конфликтам. Гром грянул в 1981 году, когда убийство таксиста в одном из районов Владикавказа было трактовано как начало межнационального конфликта. У здания североосетинского обкома начался стихийный митинг. Толпа требовала решить во Владикавказе национальный вопрос. Люди доставали камни из Терека и кидали их в обкомовские окна. Курсанты, выставленные в оцепление, справиться с толпой не смогли, поэтому в город были введены танки под командованием генерала Плиева, осетина -- героя Великой Отечественной войны.

Никаких радикальных решений после событий 1981 года принято не было, однако и конфликт, очевидно, не был решен. В ингушском сознании креп образ осетин как народа, полностью оккупировавшего в сталинские времена Владикавказ, а осетины пеняли на высокий уровень преступности у ингушей. Все это в конечном итоге привело к кровавому конфликту в 1992 году, в результате которого около 60 тыс. ингушей вынуждены были покинуть Северную Осетию.

Прямые последствия этого конфликта не ликвидированы до сих пор. В Пригородный район Сверной Осетии и Промышленный район Владикавказа -- где в основном и проживали ингуши -- на сегодняшний день вернулись далеко не все беженцы. Ответственный за проблемы беженцев вице-премьер Ингушетии Магомед Мархиев в интервью ИА REGNUM в прошлом году оценил число возвратившихся в 20--25 тыс. Возвращенцы испытывают значительные трудности. В некоторые села их вовсе не пускают -- беженцы ютятся в вагончиках на окраинах сел. В ряде открытых сел для ингушей действуют разного рода негласные запреты -- например, ингушским детям могут разрешать ходить только в одну из нескольких школ. О незалеченных ранах осетино-ингушского конфликта свидетельствует горное село Тарское в Пригородном районе -- ингуши туда вернулись, но живут отдельно от осетин. Пару лет назад отличить ингушскую часть от осетинской проезжий наблюдатель мог только одним способом: у осетин на улицах гуляют свиньи, у ингушей -- нет. Теперь ингушскую часть отличает недавно построенная мечеть. В селе постоянно дежурит ОМОН какой-то третьей национальности (например, калмыцкой).

После бесланской трагедии некоторые прогнозировали возобновление осетино-ингушской войны, но его не случилось. Тем не менее пришлось еще раз убедиться в том, насколько чувствительной местностью остается Пригородный район. Сразу после бесланской трагедии напряженность возникла на Черменском круге -- блокпосту на границе Северной Осетии и Ингушетии. Дело в том, что очень малая часть ингушей, вернувшихся в Осетию, смогли устроиться там на работу. Перед ними выбор -- либо жить натуральным хозяйством, либо найти работу в Ингушетии. Те, кто выбрал второй путь, 4 сентября, как обычно, отправились на Черменский круг -- и тут узнали, что распоряжением президента РФ границы Северной Осетии закрыты. Милицейским чинам обеих национальностей пришлось разъяснять людям, не попавшим на работу, политику президента.