Строго говоря, этот юбилей -- такая же мистификация, что и само понятие «бумажная архитектура» (в дальнейшем -- БА). БА была всегда. И в Средние века, и в Ренессансе, и в век Просвещения талантливые люди ценили то, что в музыке называется «инвенцией», -- изобретательность, выдумку, качество самой мысли. По определению эти люди обречены были на непонимание, неприязнь со стороны других, тех, кто не любит рисковать, а всем инвенциям предпочитает рутину и надежную посредственность. Архив бумажных замков в архитектуре рос вместе с процессом эмансипации творческой личности. Но только в начале 80-х воздушные замки стали восприниматься в контексте концептуального искусства. Был узаконен сам термин «бумажная архитектура». Недавние выпускники МАРХИ с конца 70-х стали участвовать в международных конкурсах архитектурных идей и получать там первые места. Постепенно сформировалось поколение БА: Александр Бродский, Юрий Аввакумов, Илья Уткин, Михаил Лабазов... Сегодня лидеры БА далеко не самые успешно практикующие в Москве архитекторы, но в плане профессиональной этики они уж точно самые принципиальные. А предлагаемые ими идеи архитектурного оформления жизненной среды дадут сто очков вперед «шедеврам», привечаемым московской мэрией.

Международные (преимущественно японские) конкурсы, в которых участвовало поколение российских «бумажных архитекторов», проводились с конца 70-х. Однако один из главных идеологов и куратор большинства выставок движения Юрий Аввакумов конкретной датой рождения БА считает 1 августа 1984 года, когда в редакции журнала «Юность» на пл. Маяковского открылась первая выставка с таким названием. По случаю этой даты в воскресенье семьи архитекторов, участников движения собрались на веселый пикник среди артобъектов пансионата «Клязьминское водохранилище». Обозреватель газеты Сергей ХАЧАТУРОВ встретил там пять гуру концептуальной архитектуры России. Задал им один вопрос: «Сегодня БА сдана в архив или является живой художественной стратегией?» Диаметрально противоположные мнения архитекторов и пугают, и восхищают одновременно...

Юрий АВВАКУМОВ, идеолог движения, его летописец, философ и архивист (сайт www.utopia.ru), один из лучших выставочных дизайнеров России:

-- В советской России БА появилась в 1920-е годы, когда шла борьба между группировками. Как профессиональный термин до начала 80-х годов БА имела уничижительное значение. Преподаватель МАРХИ мог запросто обругать ученика такими словами: «Что ты мне здесь бумажную архитектуру делаешь?»

Сегодня о БА можно говорить как о конкретном феномене русского искусства, история которого ведет отсчет с начала 80-х и завершается концом этого десятилетия. Нашу деятельность принимали по-разному. Название БА считали эпатажным. Ругали с идеологических позиций: мол, в то время, как вся страна в едином порыве строит социализм, некоторые ищут сладкой жизни в зарубежных архитектурных конкурсах.

На самом деле от советской безысходности поданные нами на японские архитектурные конкурсы проекты были настолько сублимированными, что не могли быть реализованы априори. Участвующий в тех же конкурсах молодой западный архитектор отлично знал свой путь: он выигрывает конкурс, у него повышается реноме, он идет в серьезную фирму, открывает свое дело и апробированном на конкурсе языком дальше говорит со своими клиентами. У нас этого не могло быть по определению. Потому вся творческая энергия тратилась на один конкурс. В лучших из проектов сгустки этой энергии ощущаются до сих пор.

С конца 80-х БА пропутешествовала по выставкам, почти не пополняясь новыми работами. В 1992 году состоялась последняя сборная выставка «Бумажная архитектура. Alma Mater» в Московском архитектурном институте. Работы с выставки перешли в собственность Столичного банка, а оттуда в 2003 году -- в коллекцию Государственного Русского музея в Санкт-Петербурге. В 1996 году на Венецианской архитектурной биеннале я презентовал свой архив российских архитектурных утопий последних 200--250 лет, куда, само собой, была включена и БА. В принципе круг замкнулся. БА стала частью истории отечественного искусства. С другой стороны, молодые архитекторы продолжают поиски нового языка, а потому есть надежда, что этот жанр возникнет опять как часть архитектурной практики.

Евгений АСС, профессор МАРХИ, куратор российского павильона Венецианской биеннале этого года:

-- Для меня БА -- это абсолютный эпизод в российской архитектуре. Важный, ценный и в культурном, и в историческом плане. Сегодня я не могу сказать, что БА имеет какое-то продолжение. Мне кажется, она была обречена своей самоизоляцией от реальных архитектурных процессов. В сущности та БА, что сложилась в 80-е годы, была формой эскапизма. А идеи, что представляло это движение, были по большей частью литературно-театральными, нежели архитектурными.

Александр БРОДСКИЙ, мастер, убедительно-талантливо стерший грань между архитектурой и художественной инсталляцией:

-- Для меня БА по-прежнему жива. Это не архив, не что-то умершее. Те конкретные проекты, которые были тогда сделаны, себя не исчерпали. Они еще готовы к осуществлению и для меня вполне свежи. А причина рождения БА в СССР начала 80-х: тоска существования в «Моспроекте» и возможность не ходить на работу, а делать интересное и получать за это премии.

Тотан КУЗЕМБАЕВ, практикующий архитектор, автор самых амбициозных и дорогих построек модного пансионата на Клязьминском водохранилище:

-- Полагаю, что сегодня БА все-таки исторический архив. Думаю, никто ей сегодня не занимается. Сегодня ведь можно реально проектировать, превращать объекты БА в реально созданные. Этот гораздо интереснее и ответственнее.

Михаил ХАЗАНОВ, успешно практикующий архитектор, победитель конкурса на застройку правительственного квартала в деловом центре «Москва-Сити»:

-- Бумажная архитектура никогда не умирала в России. Это то, что рисовалось теми, кому не давали работать, или даже теми, кому давали работать, но они творили параллельно для себя, для души. Это просто неофициальная архитектура... То течение, которому исполнилось 20 лет, развивалось в три этапа. Первый -- период романтической архаики, победы советских архитекторов на международных конкурсах 70-х годов. Расцвет движения -- 80-е годы, активное участие всех нынешних звезд бумажной архитектуры в японских конкурсах. Завершающий этап датируется рубежом 80--90-х, его можно назвать романтическим или эллинистическим. В этом эллинизме я почти никого не знаю, кроме тех ребят, что делают концептуальные проекты для «Арх-Москвы» (Кирилл Асс, Борис Бернаскони).

БА -- это живая художественная стратегия, которая будет вечно существовать, по-разному называться. Искусство не требует объяснений и ярлыков. БА -- это альтернативная архитектура. Во все времена. Все, что построено приличного в Москве, -- это всегда «вопреки», а не «потому». Вот это «вопреки» и есть школа альтернативной архитектуры.