В 1992 году, когда на Днестре шла война, в штабе российской 14-й армии в Тирасполе появился полковник Гусев, который заявил: «Я причешу Бендеры железным гребешком». В городе, отрезанном от Приднестровья рекой, обстановка была тяжелой. Взять Бендеры молдаванам помешали российские казаки и народные ополченцы, долго еще потом называвшиеся гвардейцами. Молдавские подразделения рассредоточились по лесопосадкам в пригородах, по ним полковник Гусев и приказал ударить артиллерии. Больше Бендеры не штурмовали.

Полковник Гусев на самом деле был генералом Лебедем, новым командующим российской армией в Приднестровье. Много позже стало известно, что в критические для Тирасполя дни Лебедь передал приднестровцам 10 тысяч единиц стрелкового оружия. С этого и началось формирование вооруженных сил Приднестровья. Когда после подписания документа об урегулировании конфликта на танках той же 14-й армии в Бендеры въезжали российские миротворцы, горожане целовали броню, называя Лебедя спасителем. Немногие знали, что помимо миротворчества генерал выполнял еще одну важную задачу -- не дал армии уйти под юрисдикцию Приднестровья, до его появления офицеры и солдаты готовы были это сделать.

В Приднестровье его любили и даже признали в 1993-м человеком года. В Кишиневе побаивались. Особенно после очередной мрачной шутки: «Если надо -- позавтракаем в Тирасполе, а обедать будем в Бухаресте». Румынские генералы отреагировали на шутку специальной пресс-конференцией. Анатол Плугару, в 1992-м министр безопасности Молдавии, сказал газете «Время новостей»: «То, что делал и говорил Лебедь, не всегда нравилось в Кишиневе. Но он служил своей стране и военным был безупречным. Страна, в которой много таких генералов, за свою безопасность может не беспокоиться».

Не по нраву Молдавии пришелся отказ командующего 14-й армией вывезти из Приднестровья и передать молдаванам часть бронетехники и оружия (тогда существовал договор передела армейской собственности: по 30% Тирасполю и Кишиневу). Приднестровье на свою территорию молдавских представителей не пропускало. Лебедь последним помогать не захотел: чужими руками таскать каштаны из огня -- не получится.

Молоденькие лейтенанты рассказывали, что добивались назначения именно в 14-ю армию, так как считалось, что у Лебедя служат как надо. Бывалые офицеры говорят, что лучшего командующего у них не было. А к 1994 году Лебедь становится больше чем командующим. В нем начинают видеть «твердую руку», по которой затосковало не только государство российское, но и бывшие союзные республики.

Были два Лебедя, сказал вашему корреспонденту министр безопасности Приднестровья Владимир Антюфеев. Первый -- в 1992--1993 годах, когда на него возлагали большие надежды, и не только в Приднестровье: «Вот придет в политику настоящий мужчина и заговорит мужским голосом». И был Лебедь уже после этого периода, «надо сказать, малопонятный». «Тем не менее в истории России Лебедь останется как фигура спорная, но, безусловно, яркая», -- уверен Антюфеев.

«Непонятным» для Тирасполя Лебедь стал, начав войну с местным руководством, обвиняя его в коррупции и прочих грехах. Когда в 1995 году вместо Лебедя, ставшего уже опальным в родном Минобороны, в Тирасполь прибыл генерал Валерий Евневич, Верховный совет региона аплодировал ему стоя. Правда, радость по поводу смены командующего была недолгой.

Когда Лебедь начал ругать сепаратистов, в Кишиневе его принялись цитировать и поддерживать. А в Бендерах, любивших Лебедя-генерала, не дали слова Лебедю-политику на митинге памяти «павших за свободу Приднестровья» -- из-за дружбы с Кишиневом, которую расценили как предательство.

Девять лет прошло с тех пор, как закончилась война на Днестре, семь лет как вместо 14-й армии создана ОГРВ, оперативная группа российских войск. Но Лебедя помнят. Недавно я проезжала на такси мимо палаточного городка, разбитого молдавской оппозицией у парламента. Шел очередной митинг. «Нет на них Александра Ивановича, -- внезапно сказал водитель. -- Быстро порядок бы навел». На мой немой вопрос пояснил: «Лебедя, конечно».