Успех борьбы с отмыванием денег во многом зависит от того, насколько властям удастся убедить в правомерности своих действий банковское сообщество. Его представители, опрошенные корреспондентом газеты «Время новостей», совершенно не против того, чтобы помочь государству, но просят уточнить критерии сомнительности сделок.

Сергей Грязных, заместитель председателя Автобанка:

-- Для того чтобы оценить практическую сторону этого закона, необходимо понимать, как информация, предоставленная банками, обрабатывается в Комитете по финансовому мониторингу. А это мы сейчас сделать просто не в состоянии, поскольку закон вступил в силу совсем недавно.

Что касается Автобанка, нами были разработаны правила и технологии внутреннего контроля, которыми мы руководствуемся при информировании финансовой разведки о крупных сделках. Согласно закону обязательному контролю подлежат все сделки на сумму от 600 тыс. руб. Сравнительно небольшой 600-тысячный рубеж, конечно, прибавляет работы и банкам, и финансовой разведке. Так, к примеру, Автобанк с момента введения закона в действие ежедневно направляет сведения о 10--15 сделках, подпадающих под этот критерий. Но стоит учитывать, что объемы информации от многофилиального банка, имеющего не одну сотню тысяч клиентов, и банка, обслуживающего небольшое число клиентских счетов, скорее всего будут разными. В целом эта часть требований закона вопросов у сторон не вызывает. Однако банкам также предписано сообщать в КФМ о необычных или подозрительных сделках. И здесь сложилась неоднозначная ситуация.

С одной стороны, закон предписывает выявление необычных сделок, при этом не прописаны критерии, по которым это нужно делать. Что же касается критериев, предложенных ЦБ, то к ним у банковского сообщества есть достаточно много вопросов. Следуя рекомендациям ЦБ буквально, можно, по сути, посчитать подозрительной практически любую сделку и тем самым подвергнуть клиентов риску попасть в поле зрения контролирующих органов по самым ничтожным поводам. Так что в этих вопросах мы стараемся защитить интересы наших клиентов, ведь, дав банкам рекомендации, ЦБ одновременно предложил им устанавливать собственные критерии, по которым будут выявляться сомнительные сделки.

С другой стороны, сам банк заинтересован в формировании максимально полной базы данных о своих клиентах, чтобы иметь возможность объективно оценивать кредитные и операционные риски. Банк предпочитает не открывать счета клиентам, по которым имеется криминальная информация, или, например, юридическим лицам, руководство которых замешано в историях о банкротствах, совершенных с целью мошенничества.

Игорь Хрилев, заместитель председателя правления Московского кредитного банка:

-- Каких либо санкций со стороны FATF вряд ли стоит опасаться. Закон уже есть, он так или иначе работает. С практической точки зрения пока непонятна макромодель, которая будет применяться в России: американская или европейская. Сейчас есть куски и от той и от другой. Хотя технологически эти две системы не очень совместимы. Много неформализованных оценок того, что считать подозрительным в плане отмывания денег. Система статистических кодов несовершенна и будет меняться только с 2003 года. Поэтому в настоящее время вряд ли следует говорить о практической применимости закона в полной мере.

Следует отметить, что позволить содержание системы контроля могут далеко не все банки в России в той мере, как, допустим, в американской модели, которая делает упор на индивидуальное изучение клиентов. Для нашего банка, в котором обслуживается более 10 тыс. юридических лиц, индивидуальный подход к каждому клиенту вряд ли возможен в полном объеме -- с выездом представителя банка на месторасположение клиента, проведение бесед и т.д. Не говоря уж о физических лицах.

Тем не менее все механизмы по изучению клиентов, предусмотренные законом, банк использует в повседневной работе. В качестве рекомендаций можно было бы предложить разработать КФМ и ЦБ РФ более формализованные и, соответственно, более технологичные правила по отслеживанию преступных доходов на основе более жестких, чем сейчас, классификаторов и идентификаторов, применимых в автоматизированных банковских системах. Думаю, что коэффициент полезного действия данной деятельности существенно повысился бы.

Александр Петров, президент Гута-банка:

-- Сам вектор принятого закона был, безусловно, верен, дело лишь в том, что не всегда нормативная база достойно воплощает идеологию. Так уж исторически сложилось, видимо, что у нас в России все нормативные акты либо неточны, либо противоречат друг другу, либо допускают неоднозначное трактование. Этот закон тоже еще придется доработать. Трудности у нас именно с критериями оценки какой-либо операции, но мы всегда стараемся исходить из чувства здравого смысла. Первое, что необходимо, -- знать своего клиента. Мы отсылаем информацию в Комитет по финансовому мониторингу только тогда, когда оценка операции реально вызывает опасения. Что касается FATF, мне кажется, Россия и так сделала все необходимое. Мы выпустили требуемый закон, разработали под него соответствующую нормативную базу. Теперь нужно просто дать время, чтобы этот закон заработал на практике.

Александр Долгополов, заместитель председателя правления банка «Возрождение»:

-- Закон, на мой взгляд, еще недостаточно доработан, его еще придется, что называется, доводить до ума. Тем не менее это шаг в правильном направлении, который закладывает фундамент для формирования государственной системы противодействия отмыванию денег. Каких-либо санкций со стороны FATF вряд ли следует ожидать. Однако мнение этой авторитетной организации учитывать несомненно нужно.