Новая картина единственной по-настоящему удачливой российской кинокомпании СТВ «Война» вчера вышла в московский прокат. Сразу в полутора десятках кинотеатров сети «Каро-Фильм». Всего же будет отпечатано около 80 копий, что для российского фильма не просто много, а очень много. (У чемпиона мирового проката, фильма о Гарри Поттере -- всего 84 копии.) И нет никаких сомнений, что его будет смотреть большинство российских парней, а потом еще и покупать на видеокассетах, чтобы дома вместе с друзьями под пивко прогнать пару-тройку раз лучшие эпизоды.

Алексей Балабанов свое дело знает туго: его движение к успеху и всероссийской славе уверенно и поступательно. Это критики спорили об идеологической корректности картины «Брат-2», а простые ребята от нее тащились. И сыгравшие у него главные роли артисты становились по-настоящему известными. Теперь подобная судьба ждет и третьекурсника Щепкинского училища Алексея Чадова, брата своего брата (Андрея Чадова, снявшегося в бесславной «Лавине»). Братская тема идет на ум сама: старший брат балабановской эпопеи (Виктор Сухоруков) был, можно сказать, совсем дурак, средний (Сергей Бодров) мог уже и так и сяк, а младший, собственно герой Чадова, вышел совсем умный детина. Потому что не только один прошел там, где армия который год буксует, но и потому, что впервые нашел себе врага по плечу и воюет за правое дело.

Война -- она и есть война. Сам молодой актер в одном из интервью на редкость трезво оценил ситуацию: «Если это действительно война... то нужно сжать зубы, засучить рукава и заниматься этой тяжелой, кровавой и грязной работой, не оглядываясь ни на кого и ни на что. А если это бизнес, то и относиться к этому нужно соответственно. Пусть там служат только за деньги». В фильме речь идет о войне, с одной стороны, и о бизнесе -- с другой. Война, естественно, -- с нашей, а бизнес -- с их. «Они» -- не просто «чечены», они -- бандиты и террористы. Так что враг определен, и первую часть фильма зрителей убеждают в том, что он страшен и омерзителен. Никаких оговорок -- Балабанов позволяет себе сделать то, что делали когда-то авторы фильмов о войне Отечественной: не жалеть черных красок, не щадить зрительских нервов и все показывать. Как пальцы рубят, головы отрезают, закалывают как баранов (сначала вдали, а потом еще раз, крупным планом). Рабов из ямы бьют, морят голодом и содержат хуже свиней. Пленную англичанку под усмешки боевиков голышом купают в реке, привязав за шею веревкой -- чтобы не унесло течением. Но до времени не насилуют, она -- коммерческая, за нее ждут выкуп.

Балабанов строго соблюдает законы жанра боевика. В конце концов, и в американских фильмах, которые все с удовольствием смотрят, враг никогда не бывает противоречивым, многоплановым. Гад, короче. Другое дело, что американцам из-за пресловутой политкорректности гадами назначать уже практически некого. Разве только далеких русских без влиятельной диаспоры внутри США.

У нас с этим тоже намечались проблемы. Фильм задуман и начат еще до событий 11 сентября, и сейчас можно только догадываться, как он смотрелся бы, не случись этой катастрофы. Сегодня отношение в мире к террористам и заложникам во многом то же, что и у героя фильма, который учит напарника: думать надо до войны, а на войне -- не надо, надо -- выживать.

Раз враг -- плохой, то наш -- хороший. Очень хороший: умный (на компьютере шарашит, английский знает), добрый (выручать англичанку идет, и не за деньги -- сам сказал), смелый (в самое пекло к дьяволу не боится сунуться), ловкий (он всех убивает, а его никто не задел даже), догадливый (подставу раскусил с легкостью) и совестливый (пришлось убить женщину, старика и ребенка, но ему это неприятно).

Но и это все обыкновенно, по этим законам скроены герои всех Сталлоне со Шварцнеггерами.

Есть одно обстоятельство, которое делает судьбу супермена Ивана чуть более сложной, давая ему шанс стать по-настоящему «нашим» парнем. Возвращаясь после дембеля в свой Тобольск, Иван понимает, что «попал» хуже чем в яму. Там, в Чечне, в его жизни был настоящий, глубинный смысл, он выживал, сохранял себя, боролся со страхом смерти и ценил свою силу. Здесь, на гражданке, -- та же смерть ходит рядом (школьные друзья убиты в местных разборках), но все так мелко и несерьезно, что жизнь -- как та банька с пауками -- страшнее отрезанных голов. И потому он возвращается. За туманом. И за запахом тайги.

Потому боевик Балабанова, оставаясь в пределах жанра и сохраняя его драйв, все-таки может претендовать на статус настоящего мейнстримного кино, а Иван -- на роль нового героя, что -- в войне обретает он счастье свое. Поскольку без войны и враг размыт, и добро сомнительно смахивает на свою противоположность. И мужское достоинство измеряется какими-то невнятными поступками, к которым и не подберешь яркого кинематографического решения. Например, напарник Ивана -- англичанин, понятно, Джон. Он вроде и ничего: девушку любит, имущества не пожалел, денег на выкуп собрал, жизнью рискует. Но вот все кончилось, и он книгу написал «Моя жизнь в России», кино, оказывается, снимал, вызывая изумление Ивана (у него бабу вот-вот убьют, а он -- кино). В общем, умеет жить и на «гражданке». Не то чтобы это было плохо, а не «по-нашему».

Балабанов-сценарист на этот раз мыслит сюжетно. Жаль, что почти нет прежних чудных диалогов, в новой картине говорят скупо и по делу, а местами и просто плохо: в сценах с отцом, с Асланом или с женой пленного капитана слова бронзовеют на лету . И если раньше реплики героев были спонтанно афористичны, то теперь они похожи на заготовленные лозунги.

А вот Балабанов-режиссер вместе с оператором Сергеем Астаховым по-прежнему радуют редким в наших краях мастерством. Вроде бы не хитрая вещь -- но что хотят выразить, то у них и получается. И музыка не мешает, а дополняет, и планы все на месте, и нет никаких накладок. Вот только сцену с отцом бы вырезать -- там не только со словами, но и со светом проблемы. Однако для Балабанова она, видимо, кажется важной -- в ней отец на жизнь жалуется и про тоску говорит. Но все это и так есть в фильме -- когда Иван со своей девушкой на кухне чай пьет и когда на пикнике у костра кореши под гитару поют... Не то чтобы очень сильные были картинки, но внятные. И без дидактики. Хотя опять же Балабанов своего зрителя лучше знает -- ему, возможно, если пафоса не добавить, то и не солено.