Вольдемар Матвейс (он же Матвей, он же Владимир Марков), теоретик русского авангарда и исследователь искусства первобытных народов, родился в 1877 году в Риге в латышской семье и до самой своей смерти (май 1914) учился в петербургской Академии художеств. Матвейса помнили после революции и даже издали в 1919 году его книгу «Искусство негров», затем упоминали иногда как одного из основателей и активных деятелей «Союза молодежи» (раннего объединения русского авангарда, в который входили почти все его будущие титаны -- Владимир Татлин, Ольга Розанова, Казимир Малевич, Михаил Ларионов, Наталья Гончарова...). Стараниями искусствоведа Ирены Бужинска, куратора Государственного художественного музея Латвии в позднесоветские времена, в Риге начали организовывать чтения Матвейса, постепенно восстанавливая, реконструируя его многочисленные и сложные связи с деятелями русского авангарда. Выставка в Пушкинском музее -- немного запоздалое, но очень своевременное продолжение этого процесса. Публикация писем и текстов (изданные в прошлом веке давно стали библиографической редкостью и большой ценностью) соответствует новому периоду изучения модернизма -- восстановление лакун, скрупулезное исследование деталей, связей, влияний.

Заслуги Матвейса перед русским авангардом велики. Он решительно ввел в художественный контекст новые сюжеты -- первобытную скульптуру и восточную образность, подробно разрабатывал теорию нового искусства, исследовал его пластические принципы, организовывал выставки. Проблемы, на которые первым обратил внимание Матвейс, разрабатывались долгие годы, сохранив актуальность и спустя десятилетие после его смерти. Матвейс умер слишком рано, когда русское искусство еще собирало силы, готовясь к революционным открытиям. Выставка открывает для публики не столько скромное художественное дарование Матвейса, далекое от его смелых теорий и близкое только собственному пониманию «красоты», но и представляет -- письмами, книгами, документами -- образ активнейшего энтузиаста рождающегося нового искусства.

Плодотворная работа латвийского музея и полное отсутствие сложного национально-интернационального контекста (не существовавшего и для Матвейса) радует, вселяет надежду и оптимизм. Возможно, нам удастся увидеть и другие части русского авангарда, разбросанного -- сознательно или случайно -- по городам и весям, когда-то «нашим», а теперь иностранным.

Культурное пространство русского авангарда, хоть и связанное с сопредельной Европой разнообразными человеческими и выставочными связями, все же оставалось автономным и замкнутым. Но в границах очень широких, охватывавших всю территорию империи -- от Прибалтики до Закавказья и Средней Азии. Выставка «Союза молодежи», организованная в 1910-м в Риге Матвейсом, и открытие музея современного искусства в украинской провинции в 1922-м -- части единого процесса, сначала жестко оборванного советской властью, затем -- распадом империи и национальным самоопределением. Смешно слышать об «украинском авангарде», но десятилетиями закрытые в запасниках музеев Баку и Ташкента картины, разговоры о «ненужных» в молодых государствах шедеврах Кандинского, Лисицкого, Розановой совсем не смешны, а даже опасны -- возможностью утраты, исчезновения, уничтожения.